Шрифт:
Только мы Петрюком хотели обсудить вопрос о безнадежно-отсталых англичанах, которым до сих пор невдомек, что корабельный спирт можно еще и пить, а не использовать как-то иначе, как появившийся из тамбура надстройки комбриг грозно молвил: “Петрюк, тудыт твою в инерциальные взрыватели и планетарные передачи сибирской галошей в индийских тапочках!”. – И как он все эти разносторонние знания в голове-то одновременно удерживает! – восхитился я про себя, недаром же – два верхних образования!.
– Ты мне весь британский флот переманишь своим самопальным пойлом – вон, три пьяных унтера уже приходили на контракт наниматься, так еле отбился! – на полном серьезе возмутился комбриг. Вот тут мы поняли, что, не знаю, как там высокая дипломатия, но алкогольно-гастрономическая агрессия на простонародном уровне удалась, и о нас тут надолго останется добрая память и восхищенные устные мемуары английских моряков! А может, кто чего и напишет для королевской библиотеки, да нас помянет невзначай – размечтались мы. Комбриг погрозил нам кулаком для острастки и скрылся в тамбуре.
Меж тем, прием подходил к концу, и мы с Петрюком удовлетворенно смотрели, как довольные гости покидают наш борт, с трудом припоминая, на каком они сейчас свете, а некоторые усаживались прямо на газон перед причалом. Один из полупьяных англичан, вдруг заинтересовался, почему на бутылках разные этикетки и названия. Подошедший Громяковский взял одну из бутылок в руки, посмотрел сверху вниз на супостата и сказал:
– Вот, посмотри – саратовская, а вот – питерская. Вот тверская! Ты знаешь, сколько у нас городов? Я – тоже нет! А в каждом из них – минимум по водочному заводу на каждые десять тысяч населения.! А каждый завод выпускает не один сорт!
Англичанин сокрушенно покачал головой: “Вы убили мою мечту! Я так хотел попробовать всю водку и виски в мире! Но я растворюсь в русской водке скорее, чем справлюсь с этими пробами!”. Громяковский сунул ему, в утешение, еще одну полную рюмку – а вот эта – мордовская, кстати, названная в честь очень известного адмирала!
Английский летчик храбро опрокинул ее и … товарищи его едва успели подхватить за локти. Так он и покинул наш борт – поддерживаемый за локти чуть менее “напробовавшимися”, или более устойчивыми коллегами.
– Всю водку ему перепробовать захотелось! – проворчал Громяковский, я-то вон стараюсь всю службу, цену себе знаю, но до такой наглой мечты даже не приблизился!
Наши же офицеры все были трезвы, как стеклышко, и весело пошучивая, помогали гостям. Это – результат правильного распределения сил, вот! Задача поставленная Громяковским была выполнена – как и подобает, а на флоте Ее Величества долго еще будут вспоминать и “Северное сияние” и “Специальную военно-морскую”, да. А, кстати, запланированные полеты местным авиакрылом истребителей “Торнадо” не состоялись. Тогда поднялась только пара самолетов, да и те летали как-то криво и покачивались в воздухе, ей-Богу! А, как сказал наш всезнающий врач, остальных пилотов не пропустил медконтроль. Нельзя же – такую нагрузку – и без систематической тренировки… Вот так вот – целое авиакрыло морской авиации выбили на целые сутки из боевой подготовки. И не какими-то там современными средствами, а старым славянским гостеприимством. Вот такие бывают иной раз боевые-то задачи! А вы говорите…
Сюжеты не для кино.
– Эх, товарищ старший мичман! Разве станут про нас кино снимать? Фи-гуш-ки! Про кого снимают обычно? Про пограничников – раз, про десантников – еще больше, про спецназ… А если о флоте – так у нас на это есть боевые пловцы, у них приключения и… Бандиты или натуральные враги вокруг них бродят, затем, подводники на следующем месте! Если они куда не вляпаются, значит, у них происки врагов или с техникой что-то произойдет! И потом они героически все это будут преодолевать и устранять, на радость переживающим зрителям, ага!
– Точно, Фаза! Сколько можно вспомнить фильмов про надводные корабли в мирное время? Раз, два и – обчелся! В лучшем случае, они кого-то из главных действующих лиц куда-то привезут! А уж если и снимут кино-то, опять же что-то такое, чего и не бывает!
– А если снимать, как у нас на самом деле бывает – никому не интересно! Вон, рыбаки мину плавучую обнаружили, тральщики туда, как на пожар рванули… Ну, и что? Где-то смыло старую бочку, большую и ржавую. Болталась она себе, пока рыбакам что-то в ней не померещилось… Об этом только анекдот можно сочинить, а не кино снять! Да что там говорить – наша служба это: шесть раз – приборка, четыре раза – прием пищи… А уж если и снимут какой фильм, так натяжка на натяжке, по всяким там заморочкам!
– Это потому, что снимают фильмы для широкого зрителя, кому по фигу, как оно там, есть или было на самом деле. Лишь бы приключения были, а то зритель мирно заснет, сам больше в кино не пойдет и другим закажет. Сборы накроются, все такое, и никакая реклама уже не поможет. Хирурги, например, когда смотрят фильм про врачей, тоже смеются и плюются – по своему батяне знаю – встрял в разговор долговязый старшина-метрист Родаков, не отрываясь от потрепанной книги: – но он же пояснял, что полная достоверность никому не нужна, а то над чем, к примеру, мы смеемся, девчонки из кулинарного техникума смеяться не будут. Это у американцев смеются за кадром, чтобы показать, тем, кто не въехал, где ржать надо, а у нас пока – только там смеются, где смешно! – со знанием дела, съехидничал он.
– Ничего, скоро и у нас подсказывать начнут, где смешно, а где – юмор! – сказал простодушный кок.
– Нет, где юмор, там и так видно, а где просто дурь – там не всем и не всегда смешно …
– А ты, Санёк, только и ищешь, где киношники ошиблись, чтобы проявить морскую эрудицию! – заметил ему кок в белой куртке.
– Ага! А вообще-то правильно, что фильмы стараются снимать общедоступными – кому охота себя полным болваном ощущать? Это только про милицию и разведку – плюнуть не в кого, одни знатоки!