— Все это очень печально и неприятно.

— Полностью согласен. Проклятия, которыми осыпал меня Тай, остудили пыл адвоката и не оставили камня на камне от его намерений заявить об ограниченной дееспособности или что там еще он собирался сделать. Он перетрухнул еще больше, когда Тай сквозь прутья решетки дотянулся до него и ухватил за горло… Эй, Калиопи, какие чудесные розы!

Стоявшая во дворе женщина в длинной пестрой юбке, широкополой соломенной шляпе и садовых перчатках приветливо помахала рукой.

— Я знала, что ты не пройдешь мимо такой красоты.

Брукс только рассмеялся в ответ.

— Это дочь Алмы. Ясновидящая, — пояснил он.

Эбигейл попробовала усомниться относительно дара ясновидения у дамы, вырастившей такие изумительные кусты роз, но Брукс уже продолжал свой рассказ:

— Должен признать, я немного замешкался и не сразу оттащил Тая от придурка-адвоката. Наверное, все эти крики и нравоучения заморочили мне голову.

От многословия Брукса у Эбигейл слегка кружилась голова, но смысл рассказа от нее не ускользнул.

— То есть ты позволил взятому под стражу преступнику схватить за горло адвоката и испытывал при этом чувство удовлетворения, потому что сам хотел бы его придушить.

Брукс крепче сжал ей руку и озорно усмехнулся:

— Может, это характеризует меня и не с лучшей стороны, но ты близка к истине. Придурок-адвокат тут же сбежал, а Тай осыпал его вслед грязной руганью и такими извращенными пожеланиями, которые бедняга вряд ли сумел бы реализовать. Мисси с воплями и плачем кинулась за ним. И вот после всех драматических событий и неприятных переживаний я провожу полчаса в обществе очаровательной женщины.

— Да, существует категория людей, которые считают, что общепринятые правила и законы не должны применяться к их персонам, потому что они бедные или, наоборот, богатые, потому что им грустно или плохо. Ну, или подыскивают любое другое оправдание, наиболее подходящее для их характера или обстоятельств, в которых эти люди оказались.

— Не стану спорить с таким утверждением.

— Но система судопроизводства часто непростительно доверчива к такой позиции и проявляет снисходительность к людям, нарушившим закон по вышеуказанным причинам.

— И этого отрицать не стану. Однако законодательство и вся система должны получить возможность свободно дышать.

— Не понимаю.

— Закон должен иметь более широкие рамки и обладать гибкостью, чтобы принимать во внимание человеческий фактор и конкретные обстоятельства. — В этот момент просигналил проезжавший мимо автомобиль, и Брукс помахал сидевшему за рулем старого добитого пикапа мужчине с густой черной бородой. — Человека, укравшего буханку хлеба, потому что он голодает и находится в отчаянном положении, — продолжил Брукс, не переводя дыхания, — нельзя судить так же, как того, кто ворует с целью продать украденное и получить прибыль.

— Может быть. Только если бы закон обладал более высокой степенью единообразия, люди, ворующие с целью получения прибыли, имели бы меньше возможностей совершить преступление повторно.

Брукс с улыбкой посмотрел на Эбигейл, и она не могла понять, как он воспринял ее слова: то ли как очаровательную женскую болтовню, то ли как откровенную глупость.

— Гениально! Послушай, ты случайно не хотела ли служить в полиции?

— Ну, не совсем так. Послушай, мне правда надо возвращаться и…

— Брукс, веди свою девушку сюда!

Вздрогнув от неожиданности, Эбигейл обернулась и увидела, что стоит перед домом с драконами, русалками и феями. А потом заметила мать Брукса, которая спускалась со строительных лесов, установленных вокруг дома. На женщине был забрызганный краской комбинезон и кроссовки, тоже перепачканные краской. Голову покрывал ярко-красный платок.

Не успела она ступить на землю, как щенок, начавший радостно повизгивать при звуке ее голоса, подпрыгнул вверх и, перевернувшись в воздухе, растянулся у ног хозяйки.

Мать Брукса со смехом сгребла его в охапку и отстегнула поводок.

— Давай же, иди к нам и представь Эбигейл своему младшему братишке.

— Теперь это ее любимый сынок, — пояснил Брукс. — Давай зайдем, поздороваемся.

— Но мне еще надо на рынок.

— Неужели с меня не хватит на сегодня истеричных воплей и нудных нотаций? — Брукс скорчил жалостливую физиономию. — Хоть ты меня пожалей, а?

Нельзя остаться незамеченной, если привлекаешь к себе внимание людей. И еще хуже, когда они догадываются, что ты хочешь стать невидимкой. Преодолевая желание забрать у Брукса руку — слишком уж интимным выглядит этот жест, — Эбигейл преодолела короткое расстояние до двора дома, который уже давно называла сказочным.