Шрифт:
Луи не хочет читать через плечо шефа. Он бродит между стеллажами, пока хозяин магазина, заложив руки за спину, рассматривает улицу сквозь витринное стекло. Камиль чувствует, как в нем поднимается нечто напоминающее возбуждение.
В том месте, которое книготорговец отметил закладкой, происходят настоящие ужасы.
Камиль принимается читать молча, сосредоточенно. Время от времени он покачивает головой справа налево, бормоча: «Ну надо же…»
Луи уступает искушению. Камиль слегка отстраняет книгу, чтобы заместитель мог читать вместе с ним.
Страница 388
Полночь. Я разговариваю с двумя девчонками, обе совсем молоденькие, блондинки, большие аппетитные сиськи; разговор недолгий, потому что мне становится трудно себя сдерживать в моем смятенном состоянии.
Хозяин книжного:
— Я еще поставил крестик на тех пассажах, которые показались мне… значимыми.
Камиль не слушает и не слышит. Он читает.
Это начинает возбуждать меня меньше… <…>
Торри просыпается привязанной, с выгнутой спиной на краю кровати. Ее лицо залито кровью, потому что я отрезал ей губы маникюрными ножницами. А Тиффани привязана с другой стороны кровати шестью подтяжками, принадлежавшими Полю, — стонущая от страха, совершенно парализованная чудовищностью того, что с ней произошло. Желая, чтобы она смотрела на то, что я сейчас сделаю с Торри, я пристроил ее таким образом, чтобы она не могла не смотреть. Как обычно, в надежде понять, что представляют собой эти девушки, я снимаю их смерть. Для Торри и Тиффани я использую установленную на штативе сверхминиатюрную камеру Minox LX с пленкой 9,5 мм, линза 15 мм f/3,5, настройка выдержки и фильтра плотности встроенная. Я вставил диск «Traveling Wilburys» в портативный CD-плеер, который поставил у изголовья кровати, чтобы заглушить возможные крики.
— Твою мать!..
Камиль говорит это самому себе. Его глаза бегают по строчкам. Пытается размышлять. Ничего не получается. Он весь ушел в буквы, которые иногда начинают плясать перед его глазами. Он должен сосредоточиться: тысяча мыслей, тысяча ощущений внезапно заполнили голову.
Потом, снова повернув ее, замершую от ужаса, я срезаю всю плоть вокруг ее рта и…
Камиль поднимает глаза на Луи и видит выражение собственного лица, словно у двойника.
— Что это за книга? — в полном недоумении спрашивает Луи.
— Что это за тип? — отвечает Камиль, снова принимаясь за чтение.
Я погружаю руку в живот одного из трупов и окровавленным пальцем черчу «Я ВЕРНУЛСЯ» стекающими буквами над панно из искусственной коровьей кожи в гостиной.
6
— Скажу только одно слово: браво.
— Издеваешься, да…
— Нет, Камиль, — заверил Ле-Гуэн, — я ведь не поверил твоей истории. Ладно, признаю… Но сначала, Камиль, одна вещь.
— Давай, — ответил Камиль, свободной рукой нажимая клавишу, чтобы подключиться к электронной почте.
— Успокой меня и скажи, что я ошибаюсь: ты не отправлял запрос в Европейский банк данных, ссылаясь на разрешение, выданное судьей Дешам?
Камиль прикусил губу:
— Я все оформлю…
— Камиль… — перебил его Ле-Гуэн усталым тоном. — Нам что, и так дерьма не хватает? Она мне только что звонила. В ярости. История с телевидением в первый же день, назавтра твоя персональная реклама в газете, а теперь это!.. Все одно к одному! Я ничем не могу тебе помочь, Камиль, тут я ничего не могу поделать.
— Я разберусь с ней сам. Объясню…
— Судя по тону, которым она со мной разговаривала, тебе придется туго. В любом случае за все твои выкрутасы она считает ответственным меня. Кризисное собрание завтра утром у нее. Как можно раньше. И поскольку Камиль не отвечал: — Камиль? Ты меня слышал? Как можно раньше! Камиль, ау!
— Я получила ваш факс, майор Верховен.
Камиль сразу отметил сухой, резкий тон судьи Дешам. В другое время он бы приготовился склонить шею. На этот раз он только обошел вокруг стола: принтер слишком далеко, чтобы он мог достать листок, который только что из него выполз.
— Я сейчас прочла текст, который вы мне направили. Похоже, ваша гипотеза подтвердилась. Я должна буду встретиться с прокурором, как вы сами понимаете. И по правде говоря, это не единственное, о чем мне хотелось бы с ним переговорить.
— Да, понимаю, мне только что звонил дивизионный комиссар. Послушайте, господин судья…
— МАДАМ судья, с вашего позволения! — оборвала она.
— Извините, у меня проблемы со стилем.
— И уж точно со стилем административным. Я только что получила подтверждение того факта, что вы сослались на мое разрешение, чтобы объявить розыск на европейском уровне. Вы не можете не знать, что это нарушение…
— Грубое?
— Серьезное, майор. И мне это не нравится.
— Послушайте, мадам судья, я все оформлю…
— О чем вы, майор! Это я должна оформить в установленном порядке! Это я имею право давать вам разрешение — вы, кажется, об этом забыли…
— Я ничего не забываю. Но послушайте, мадам судья, даже если я не прав с административной точки зрения, я прав с технической. И думаю даже, что с вашей стороны было бы весьма предусмотрительно немедленно приступить к оформлению.
На другом конце трубки повисло угрожающее молчание.