Руководство полиции безопасности разместилось на улице Реймерса. Все делалось по указанию немцев — говорят в сегодняшней Латвии. Но с какой скоростью появилось такое неимоверное количество полицейских! И они знали, что идут в полицию не для защиты граждан, не для охраны общественного порядка. По всей стране они принимали участие в охоте на коммунистов и в еврейских погромах.

Сформировали семьсот комендатур самоохраны. По приказу бригадефюрера СС Вальтера Шталеккера отряды самообороны преобразовали в латышскую вспомогательную полицию. Всего набралось сорок два латышских и семь так называемых латгальских (в них служили и русские из Латгалии) полицейских батальонов. Общая численность — около пятнадцати тысяч человек. Только добровольцы.

События в латвийской столице повторяли то, что несколькими днями ранее происходило во Львове. 4 июля Ригу потрясла весть о том, что в центральной тюрьме найдены тела расстрелянных чекистами узников, вспоминали очевидцы, и многие рижане ринулись туда — искать своих близких.

26 июня, накануне ухода из Риги, руководство Наркомата госбезопасности Латвии приказало без суда расстрелять тех, кого не хотели оставлять в живых. Так чекисты поступали и в других городах, если не успевали эвакуировать арестованных.

Немцы выложили трупы на земле, фотографировали их и показывали латышам как зримое свидетельство советского террора.

«Стратегия германской пропаганды, — отмечает историк Каспаре Зеллис, — была проста: ошибки политиков Латвийской Республики привели государство к советской оккупации, главными носителями которой были евреи. От этих ужасов латышей спасла немецкая армия, под ее защитой латышский народ, выполняя возложенные на него обязанности, войдет в Новую Европу».

Убийства невинных людей назвали местью за действия советского НКВД, доказывая, что евреи — самые верные слуги Советского Союза. Беспощадные предвоенные репрессии нацисты и их прислужники приписали «чекистам-евреям», обвинив их в уничтожении латышей…

В реальности евреи не играли сколько-нибудь заметной роли ни в госбезопасности, ни вообще в партийно-государственном аппарате. Независимо от заслуг и организаторских способностей евреи не могли стать первыми лицами в республике — эти места резервировались для латышей, в крайнем случае для русских. В руководстве компартии Латвии не было ни одного еврея.

Не так давно латышские историки все скрупулезно подсчитали. В бюро ЦК компартии Латвии не было ни одного еврея. Из 35 членов ЦК один еврей — главный редактор газеты «Пролетарская правда» Гирш Рапопорт и один кандидат в члены ЦК — второй секретарь Даугавпилсского горкома Файвиш Фридман. В аппарате ЦК из 112 человек: 60 латышей, 41 русский, 5 евреев, 4 белоруса, 2 украинца.

Только один еврей перед самой войной вошел в правительство — нарком госбезопасности Семен Шустин.

И сейчас при упоминании этой фамилии у кого-то вспыхивают глаза: капитан госбезопасности Шустин и стал причиной антисемитизма! Но считать еврея-наркома оправданием погромов и уничтожения всего еврейского населения страны могут только люди, разделяющие нацистскую идеологию. Он руководил арестами и депортациями не в силу своего этнического происхождения, а выполняя приказы Москвы.

Семен Шустин родился в Тверской губернии, работал на заводе, учился в Промышленной академии. Был мобилизован в НКВД в 1939 году. В июне 1940 года его прислали в Ригу заместителем наркома внутренних дел. Наркомом был Альфонс Новике, коммунист-подпольщик (в 1934-м при Улманисе его отправили на каторжные работы). Весной 1941 года единый наркомат разделили на два. Решением Сталина Шустин получил повышение и возглавил новый Наркомат государственной безопасности, Новике остался в НКВД.

Генерал-майор Альфонс Новике прожил долго. В самостоятельной Латвии в декабре 1995 года был приговорен к пожизненному заключению — за депортацию и за издевательство над арестованными. Ему было далеко за восемьдесят, он плохо слышал и попросил судью прочитать приговор еще раз. Он обжаловал приговор, утверждая, что лишь выполнял законы того времени. Через год умер в рижской тюрьме.

В сорок первом партийные руководители и чекисты эвакуировались, а местные евреи остались. На них и выместили зло. В тот же день, 4 июля, латышские полицейские из команды Виктора Арайса сожгли находившуюся на улице Гоголя большую хоральную синагогу. Сюда согнали около трехсот человек, они сгорели живьем.

«Немцы латышам бросили кость — евреев, — вспоминал Эльмар Ривош. — Латыши (большинство) зубами в эту кость вцепились. Пир горой. Латыши-добровольцы с повязками национальных цветов на рукаве — по нескольку человек, иногда в сопровождении немца, — начали обходить дома. Дворники должны указывать квартиры евреев. Приходили, обыскивали, били, забирали ценные вещи…»

«Ленточные», «повязочники» — это латышская вспомогательная полиция, одетая в обычную одежду, или в форму бывшей латвийской армии и айзсаргов с красно-бело-красными нарукавными повязками (цвета латвийского флага). 8 июля немцы приказали сменить цвет повязок на зеленые. В тот же день начальник латышских сил самоохраны полковник Александр Пленснерс призвал латышских солдат, айзсаргов и полицейских укреплять порядок в сотрудничестве с немецкими властями и военными.

«Пожаловаться на рвение латышских патриотов немцы не могут, — записывал в дневнике скульптор Эльмар Ривош, — недаром родственный по крови и расе народ… Все евреи взяты на учет. Ни один не спрячется. И население сознательное, дружное. Немецкая рука, дисциплина, культура двадцатого века!»

В ноябре в Ригу прибыл новый начальник полиции безопасности и СС обергруппенфюрер СС Фридрих Еккельн. Он вступил в СС еще до прихода нацистов к власти. В Риге — при деятельном участии латышских добровольцев — Еккельн приступил к полному уничтожению евреев.