– Всем этим занимается ЭТА страховая компания? – задал вопрос по существу президент.

Всем этим занималась ЭТА компания.

* * *

В тот же день, около четырех, предложение Федрезерва поступило на факс AIG (который уже лет десять должен был находиться в музее Смитсоновского института[606]). Армия юристов на 18-м этаже AIG застыла в ожидании. После того как трехстраничный документ наконец появился, адвокат моментально размножил его.

– Ну наконец-то вы получили возможность[607] работать на федеральное правительство, – сказал Вилюмштаду Ричард Битти, главный адвокат независимых директоров AIG, когда тот просмотрел условия.

– Что вы имеете в виду? – спросил Вилюмштад.

– Теперь они владеют вами, – ответил Битти с усмешкой.

Так оно и было. Федрезерв предоставлял AIG кредитную линию на 85 млрд долларов, которых, они надеялись, будет достаточно, чтобы предотвратить катастрофу и удержать компанию на плаву. В обмен правительство приняло крупный пакет акций, 79,9 %[608] собственности в виде ордеров, называемых «векселя участия в акционерном капитале». Это было похоже на предложение, над которым работали JP Morgan и Goldman.

Если Вашингтон собирался снять Уолл-стрит с крючка, правительство хотело убедиться, что по крайней мере старые заинтересованные лица не получат выгоды неподобающим способом. «Полсон ведет это дело так же, как дело Fannie, Freddie и Bear Stearns[609]: если правительство вмешивается, акционерам приходится расплачиваться», – заметил Коэн.

Кредит Федрезерва сопровождался и ростом долга. AIG придется платить по ставке на основе сложной формулы – Лондонской межбанковской ставки предложения (LIBOR)[610], ориентира для краткосрочных займов между банками, которая тогда составляла около 3 % плюс дополнительные 8,5 %. На основе этой ставки процентные платежи компании, которые она должна была выплачивать, взлетели более чем на 11 %, что в то время выглядело ростовщичеством. Ссуда будет обеспечиваться всеми активами AIG, а правительство будет иметь право наложить вето на выплату дивидендов и по обыкновенным, и по привилегированным акциям.

Чтобы рассчитаться с государством, AIG придется продать активы. При нынешних обстоятельствах это означало срочную распродажу. Для сторонников AIG кредит на поверку оказался не мостом к платежеспособности, а доской к организованному распаду.

– Невероятно, – сказал Вилюмштад, откладывая документ.

Совет AIG был готов собраться в ближайшее время на экстренное заседание. Пока Вилюмштад в шоке перечитывал условия, его помощник сказал, что звонит Тим Гайтнер. Было 16:40.

Вилюмштад последовал за Битти и Коэном в свой кабинет и нажал кнопку громкой связи.

– Можете минутку подождать? – спросил Гайтнер. – Секретарь Полсон собирается подключиться к разговору.

– Да, – сказал Вилюмштад. – Со мной тут Дик Битти и Роджин Коэн.

– Итак, вы видели новое соглашение, не так ли? – спросил Гайтнер после того, как подключился Полсон. – Мы хотим знать, что вы собираетесь принять условия. Нам нужен ответ в ближайшее время, потому что скоро откроются азиатские рынки.

Гайтнером овладело беспокойство: не слишком ли жесткими были условия? Но он по крайней мере не меньше беспокоился по поводу потенциальной реакции с другой стороны, то есть по поводу казначейства, которое будут критиковать за то, что оно предоставило AIG привилегированные условия сделки.

То, что условия правительства имели так много общего с тем, что рассматривал частный сектор, не было случайностью. С одной стороны, они часто пользовались услугами одних и тех же консультантов. И в нынешней политической обстановке возможность заявить, что AIG получил лишь то, что был готов или почти готов предложить рынок, являлась дополнительной страховкой.

– У нас заседание правления через пятнадцать минут, и я готов представить его там, – сказал Вилюмштад.

– Тим, это Дик, – вмешался Битти. – Я просто хочу быть уверен, что вы понимаете – вы не должны предполагать, будто совет утвердит это только благодаря вашему вмешательству. У нас есть попечительская обязанность перед нашими акционерами, поэтому будет трудно.

Битти играл жестко, он фактически угрожал, что AIG может оказаться выгоднее подать прошение в соответствии с главой 11 Кодекса о банкротстве, чем заключать сделку с государством.

– Это единственное предложение, которое вы получите, – не дрогнув, кратко ответил Гайтнер. – Есть одно условие…

– Условием является то, что мы собираемся заменить вас, Боб, – перебил его Полсон.

Битти и Коэн, неловко замолчав, уставились на Вилюмштада.

– Да… Хорошо, – сказал Вилюмштад, – если вы действительно хотите этого.

– Мы собираемся назначить нового генерального директора, – спокойно сказал Полсон. – Он появится завтра.

Вилюмштад не питал никаких иллюзий по поводу того, что государственное спасение будет означать его отставку, но он был поражен скоростью. Правительство только что сделало предложение, и оно уже нашли кандидата.