Отсюда метров сто пятьдесят. Черт! Пришлось стрелять. Я попал в плечо, Вик дернулся, рука повисла плетью, пуля ушла в землю. Пригоршня даже не заметил, что был в двух шагах от смерти, бегал по деревне туда-сюда с ревом, оттягивая на себя внимание зомбаков.

– Остановиться, – закричал Вик, но желдаки не обратили на него внимания – видимо, если примут второй приказ, то случится конфликт версий. – Другого убейте!

Я перемахнул через подоконник и устремился к Вику, который исчез за ближайшим домом. Найти его было нетрудно: он не успевал перетянуть рану, и капли крови выдавали его маршрут.

По главной дороге – налево, за сруб. Вдоль стенки обежать дом… Со звоном осыпалось стекло, Вик выстрелил из окна, промахнулся. Если бы он был в форме, пришел бы мне конец, в этом я не сомневался.

Метнуться к двери, выбить ее ногой. «Вскрыть» угол: поделить на сектора, пройти в три шага, осторожно выглядывая. Винтовку держать у бедра, если высуну ствол – Вик может схватить его и дернуть. Идти, не прижимаясь к стенам, по центру коридора, не забывая осматриваться. Топать погромче, пусть думает, что я иду за ним. На цыпочках выскочить на улицу. Так и есть – опять через окно сбегает:

– Стоять, – проговорил я, целясь в беглеца.

Вик повернулся. Изувеченной рукой, кое-как перемотанной тряпкой, он зажимал простреленное плечо, но кровь все равно просачивалась сквозь пальцы и капала на штаны.

– Правильно, – кивнул я. – Бросай оружие.

«Глок» выпал из левой руки, Вик усмехнулся. Это не была горькая усмешка обреченного, и не так усмехаются на грани истерики. Подобные улыбки я видел на лицах людей, разыгравших неудачную партию.

– Один вопрос, – пророкотал он. – Как ты догадался, что Шнобель не сбежал с картой?

– Пригоршня нашел его нож, Тоху-Смерть. Шнобель его ни за что не бросил бы, – ответил я и удвоил бдительность, потому что обычно начинают зубы заговаривать, когда планируют подлость.

– Прикажи желдакам остановиться, а сам осторожно ложись лицом вниз, и руки – за голову.

Вик покачал головой:

– Прав был Шнобель: ты очень везучий сталкер, – он вскинул руку – я инстинктивно отскочил в сторону и выстрелил очередью.

На груди Вика расцвели три алых пятна: на животе, в районе солнечного сплетения и напротив сердца.

Я ошибся: Вик не пытался бросить в меня дротик или метнуть нож – он принял яд, который хранился в печатке. Ноги его подкосились, он встал на колени, прижимая руку к груди, а потом упал лицом в асфальт.

Держа его под прицелом, я так сосредоточился, что не замечал ничего вокруг, а теперь в мир хлынули звуки. Разрывались собаки, блеяли овцы, мычали коровы. Пригоршни и желдаков слышно не было. С чего бы это?

– Никита? – крикнул я. – Что происходит? Помощь нужна?

– Не-а, – донеслось с другой стороны деревни. – Они угомонились, стоят стадом, глазами лупают.

Странно. Получается, Вик умер, они как-то это почувствовали и решили, что приказ выполнять необязательно. Я сел на корточки возле Вика, помассировал виски. Пора успокаиваться и начинать соображать. На кого работает Вик? Это могущественная организация, не слишком уверенно чувствующая себя в Зоне, раз уж наняла нас с Пригоршней. Натовцы? Получается, что так, и Патриот был прав. Черт!

Энджи… Энджи с ним заодно! Раз Шнобель карту не воровал, значит, девушка подыграла Вику. И сейчас, конечно же, сбежала. Или прячется в одном из домов, выслеживает нас, чтобы выстрелить в спину. А может, она ни при чем, и Вик сам выкрал карту? Трудно сказать наверняка, но в последнее очень хотелось верить.

– Пригоршня! Иди сюда! Быстрее, – крикнул я, а сам перевернул окровавленного Вика и принялся обыскивать. Вдруг у него, как у Патриота, окажется что-нибудь интересное.

В нагрудном кармане – паспорт гражданина Российской Федерации, пара тысяч рублей и смятый чек из супермаркета. А вот в потайном кармане нашлась… карта! От сердца отлегло, на душе стало тепло и радостно. Значит ли это, что Энджи – не его подельник?

Здравый смысл напомнил, что бдительность терять не следует. На месте натовского агента я убил бы девушку – зачем таскать с собой балласт, все равно она не жилец? – карту забрал бы и нанял нас, раз уж натовцев Зона не любит.

Или он посчитал, что она нужна для пущей убедительности? Возможно, Пригоршня, вон, клюнул. Да и желдаки, если бы видели ее раньше, так не удивились бы – уж они врать не умеют, это точно. Пока ничего непонятно. Надо будет с ней побеседовать и только тогда решать, что делать дальше.

Пригоршня привел Тима со связанными руками. Деревенский голова, похоже, не до конца понимал, что происходит.

– Это кто? – я указал на труп и перевел на пиджин. – Ху это? Кто из ит?

– Вик, – промямлил Тим.