Прекрасно понимаю, что задумывался над этим не только я, но все, кто впервые приезжает в Монсоне. Связь Иисуса со святым Граалем здесь несомненна. В древних апокрифах читаешь историю об Иисусе, вымытом двумя слепыми женщинами. Рельеф на внешней стене церкви как раз и иллюстрирует это сказание. Но удивительным является тот факт, что Иисус сидит в своего рода ванне, или чаше, или котле, то есть в некоем сосуде. В любом случае это предмет очищения, преображения и воскрешения, как и кельтский котел бога Дагды. Параллели со святым Граалем совершенно наглядны.

А при взгляде на один местный барельеф просто бросает в дрожь. Это изображение Марии в виде Царицы Небесной Софии. Она восседает на божественном троне и сурово глядит на людей. На правом ее колене сидит божественный Ребенок. Точно так же в Древнем Египте изображали богиню Исиду с младенцем Гором. Но что именно держит в руке Мария-София-Исида и демонстрирует ребенку? Я долго, очень долго рассматривал этот объект, потом схватился за старые фотоснимки барельефа, понимая, что камень с течением времени утратил свой первоначальный облик. Ну так вот, Мария держит в руке голову, и это можно разглядеть даже в наши дни на полуразвалившемся барельефе. И не просто голову, а череп. Царица Небесная показывает Младенцу на коленях череп умершего. Но почему? Чтобы просто-напросто напомнить о том, что все в этом мире не бесконечно и должно умереть?

Вряд ли, хотя иконографический мотив черепа на христианских картинах именно так обычно и интерпретируют. Ребенок внимательно смотрит на череп в руках своей матери. И этот барельеф находится в непосредственной близости от изображения Иисуса, сидящего в котле/чаше. Я вновь натолкнулся на комбинацию Грааль — череп. Для меня изображение на стене церкви храмовников в Монсоне означает только одно: рыцари-монахи и братья ордена почитали в равной степени и божественного Младенца, и Грааль, и отрубленную голову. Потому что для них эти святыни были суть едины!

В Монсоне становится очевидной еще одна, очень важная идея, а именно, путь к звездам и обратно — дело нешуточное. По моему мнению, это крайне интересный аспект еретического учения тамплиеров. Много имен и понятий являются кодами и шифрами звездного учения. Для Альфреда Вейзена, искавшего сокровища ордена в дю Вердоне, тайное учение тамплиеров пестрит астрономическими параллелями. Как тут не вспомнишь, что тот, кто в VI столетии от Рождества Христова рассказывал о святом Граале, звался Флегетанисом [7] и для него Грааль был «звездным камнем».

Флегетанис считался книжником-иудеем, сведущим в иудейско-халдейской звездной мудрости. Согласно другому источнику, он жил в 1200 году до Рождества Христова. А потом мы вновь находим его в «Парсифале» Вольфрама фон Эшенбаха.

«С движеньем звезд все судьбы связаны людские».

Флегетанис, пишет Вольфрам, был способен рассчитывать путь звезд. На самом деле первыми, кто реально смог это сделать, были вавилоняне, ибо весь эпос о Гильгамеше, древнейшая книга человечества, буквально «дышит» астрономически-астрологической мудростью.

Но кто же он все-таки такой, этот Флегетанис? Все говорит о том, что реальной исторической личностью он не является, это, скорее всего, персонаж какой-либо старой арабской книги. «Фелек-тхани» в переводе означает «Сфера вторых небес».

То есть Флегетанис символизирует астрономические и астрологические знания. И все это связано с Граалем, вернее, с теми, кого Вольфрам называл tempeleisen, хранителями Грааля, тамплиерами.

О том, насколько тамплиеры уважали пророческую звездную мудрость, говорит не только их церковь в Монсоне, но и, к примеру, церковь Сан-Миниато во Флоренции, возведенная в 1207 году. Мраморные полы прекрасного храма — самый настоящий зодиакальный круг. А в монастыре Святого Эммерама в Регенсбурге в центре зодиакального круга изображена голова старца. Голова человека образует центр звездного круга.

Оба этих примера наглядно демонстрируют важнейшую роль астрологии в Средневековье. В Монсоне внутреннее убранство церкви (стены и потолок) являются проекцией оккультных и астрологических знаний. Солнечные колеса и звезды покрывают стены церкви; есть здесь и маятник царя Соломона, о котором посвященные говорили, что это геометрический символ Бафомета-Грааля. А еще это символ космического баланса в красках — красной и белой; жизнь и смерть. Жизнь переходит в смерть, а смерть — в жизнь. Маятник окружен звездами, здесь просто море звезд, в которых плавает символ.

Такие астрономические знаки, как Сириус, Стрелец, занимают особое место в этой церкви. Неслучаен здесь и такой знак зодиака, как Лев. Это — символ Иуды. Ведь об Иуде говорил Иаков: «Иуда — молодой лев». Далее Иаков пророчествует, что Мессия придет из колена Иудина — в конце дней, — став повелителем народов земных.

Многое можно прочитать и в символах каменной книги в церкви Томара.

Эта церковь тамплиеров носит имя Крестителя. Иоанн Креститель сравнивался некоторыми арабскими авторами с… египетским богом Сетом, которого они именовали «добрым змием». Сет, то есть Тифон, змеиный бог, и в подобном виде он прозывается Акефолосом (безголовым). Вне всякого сомнения, Сет являет собой зло, но ведь и тайное имя Крестителя тоже означает нечто подобное, причем в данном случае не нужно давать никаких этических оценок. Иоанн Креститель для многих гностиков является Люцифером или Утренней Звездой, ибо он покончил с Ночью Незнания и явил Начало Небесного Света [8] . Духовные взаимосвязи между Сетом, Иоанном Крестителем и Иисусом становятся особенно очевидными во время крещения последнего в водах Иордана, когда появляется небесный посланник — голубь.