– Я боюсь, что отец меня не примет, возненавидит и выгонит.

– Он мечтает о том, чтобы ты вернулась, – улыбнулся Карнатар. – Он даже трепку тебе не задаст, хотя ты ее, безусловно, заслужила. Он отец, Дейна, пускай плохой и невнимательный. И он очень за тебя переживает. Не думай ни секунды, когда решишь рассказать ему.

– Я боюсь тебя.

– Это правильно.

Я вскинула голову, чтобы заглянуть в его глаза.

– Почему?

– Потому что ты уже знаешь, что я могу сделать. И это лишь малая часть.

– Ты первый человек, который признается в том, что может сделать плохое.

– Я не человек.

Он поцеловал меня, заставив снова откинуться на подушки.

– Ты обещал, – тихо сказала я после, отведя глаза.

– Дело касалось насилия. Ты вроде не сопротивляешься.

– Я не могу сопротивляться.

Его шепот завораживал, заставляя забыть об отце моего ребенка, который ждал за дверью.

– Не можешь, потому что тебе еще плохо? Или потому, что не хочешь?

– Если бы я это понимала, то не задавала бы столько вопросов.

– Когда ты это поймешь, может быть уже поздно. Ты будешь глубоко замужем, воспитывать ребенка и жить в каком-нибудь замке на юге, изредка приезжая в гости к семье.

– А ты?

– А у меня найдутся дела интереснее семьи.

– Оно и видно, – буркнула я. – У тебя всегда были вещи интереснее семьи. Так, вместо воспитания сына, ты занимался моим воспитанием.

– И в итоге не воспитал никого, – хмыкнул советник. – Хватит валяться, тебя ждет Силианна. Разговариваешь ты сносно, полностью придешь в себя к вечеру.

С него моментально слетела маска добродушия и заботы.

– Я хочу есть.

– Потерпишь. Обед ты пропустила.

Я хихикнула. Почему-то стало смешно от того, как Карнатар пытается вернуть себе репутацию сволочи.

– Пока не поем, никуда не пойду. А поесть не дадите – опять впаду в транс. И вытаскивать будете уже деликатесами.

Он скептически на меня посмотрел, но все же позвал слуг и что-то им сказал. Вскоре передо мной уже стояли тарелки с самыми разными блюдами, объединяло которые только… наличие креветок.

– Ты издеваешься? – простонала я. – Я же не ем их!

– Это не мои проблемы. – Советник демонстративно пожал плечами.

Я, разозлившись (и втайне обрадовавшись тому, что здорова для злости), схватила вилку и начала есть салат, запивая соком.

– Дейнатара! – рявкнул советник. – Немедленно прекрати! Хочешь весь праздник чесаться?

– Пока не принесешь нормальную еду, не прекращу, – пробурчала я с набитым ртом.

Через минут десять я все-таки получила что-то, пригодное к употреблению. Правда, съеденный салат тут же аукнулся приступом, но Карнатар, возмущенно приговаривая, что меня следует оставить подыхать наедине с креветками, все-таки вылечил. И доесть я уже смогла спокойно.

– Застегни платье, – сказал Карнатар, когда я довольно облизнулась, отставив пустую тарелку. – Мне не улыбается устраивать драку с Кэдерном.

– Мне действительно нужно идти с Силианной? – спросила я. – Я бы предпочла немного отдохнуть.

– Нужно. Сходи проветрись, прогуляйся. Нечего лежать, ты половину дня проспала.

И я покорно поплелась к матери Кэда, которая ждала за дверью.

– Замок изменился, правда? – улыбнулась Силианна.

– Не так сильно, как думала, – ответила я, оглядывая танцевальный зал. – А что на месте моих покоев?

– Твои покои, – усмехнулся Карнатар, который все-таки увязался за нами. – С ними ничего не стали делать, только меняли мебель по мере твоего взросления.

Стало стыдно и одновременно хорошо. Возникло чувство, что обо мне помнили, меня ждали и надеялись, что я вернусь.

Мы шли по коридору, который соединял северное и южное крыло замка. Фактически это был зимний сад – цветы, небольшие деревья, стеклянные стены и мягкие диванчики. Раньше этого не было, лишь жутковатый коридор с серыми стенами и крутыми ступеньками, по которому мне запрещалось ходить в одиночку.

Силианна села на диван и жестом велела мне последовать ее примеру.

– Я привела сюда тебя неспроста, дорогая. Кое-что хочу тебе показать.

– Почему Кэд не пошел с нами?

– Он сказал, что вы увидитесь на празднике. – Женщина взяла меня за руку. – Дай ему немного времени. Кэдерн беспокоится о тебе, он сидел возле двери, пока не стало ясно, что с тобой все в порядке. Но он очень обижен на то, что даже после помолвки ты не сказала ему, кто ты. Дорогая, ты в чем-то права, два месяца – не срок. Но когда речь идет о чувствах, о невесте, о ребенке, трудно слушаться голоса разума. Вы помиритесь, я уверена. К тому же он, вероятно, боится с тобой поговорить.