…Постараюсь тебе по порядку описать, как мы тут с Алёшкой живём и какой он есть, Алёшка…

В шесть часов приносят нашего наследника сонного, но уже с двигающимися губами. И тут у нас есть 25 минут вдвоём. Сосёт он за милую душу, но не больше 10–15 минут. Остальное время мы с ним знакомимся и разговариваем. По-моему, он пока ни на кого не похож. Но совершенно точно, что он симпатяга и очень родной. Лицо у него очень выразительное.

…Неужели у нас с тобой — ребёнок? Неужели сын? Наш с тобой! До сих пор всё кажется нереальным.

Господи! Благослови!

28 июля 1974 года

…В день твоего отъезда я вела себя плохо. Плакала. Очень было грустно. И сейчас грустно. Честное слово, не потому что трудно. Просто, наверное, я и в старости буду тосковать без тебя. Всё мне кажется, что ты просто ушёл и сейчас вернёшься. Вчера, когда мы возвращались от Димы, так и думала: вот подкачу коляску к забору, а там ты полощешь пелёнки…

6 августа 1974 года

…Алёшка наш… Даже и не знаю, что сказать. По-моему, он просто чудо какое-то…

Сегодня я поймала его на месте преступления. Просыпаюсь утром от какой-то тихой возни и пыхтения. На часах 5.45. Тихонько подкрадываюсь к коляске. Он уже размотал тёплую пелёнку, тонкую тоже и на моих глазах освобождается от подгузника. Увидев наконец меня, он не то чтобы засмеялся, а издал победный воинственный клич, да такой громкий, что сам испугался. Уж и посмеялись мы с ним вместе!

12 июня 1976 года

…Алёшка чёрный, как негр. Пока было солнце, а оно было почти всё время, мы проводили на пляже часа по три. А когда уезжали куда-нибудь (Фальшивый, Джанхот), то с 10 до 4-х…

Жрёт он черешню и вишню. Научился выплёвывать косточки, но вылизывает их при этом, как чушка. У него выросло 4 зуба…

Был он потрясён разговором с тобой по телефону. Сначала слушал, онемев, а потом схватил трубку, стал тыкать пальцем в «слушательную» часть и в страшном изумлении кричать:

— Там папа!

А потом не хотел отдавать трубку и плакал. Целый день был под впечатлением. Говорил о тебе. Называет тебя «папа Сява»… Когда я говорю, что чего-нибудь не могу сделать, всегда скажет:

— Папа сделает.

…А я очень чёрненькая и недурна собой!

9 августа 1976 г.

Дорогой папа!

…Мы уже два раза ездили на Фальшивый. Сегодня там был шторм. Огромные волны заливали весь берег и перехлёстывали через мол. Купающихся, конечно, не было. Но мы-то купались. Мы ныряли с волнорезов в волну, которая проходила мимо, а потом неслись на других волнах к берегу. Выбирали волну побольше. Мы страшно обдирались до крови, но получили огромное удовольствие…

Как там Алёшка?

Он помнит Геленджик?

Август 1977 г.

Дорогой папа!

…В это воскресенье мы с Парфентьевыми ездили в Криницу. За нами рано утром пришёл катер и отвёз туда. В Кринице мы пошли на речку. Сварили уху, сделали шашлык из колбасы и чай. Всё было очень вкусно, но так много, что половину тащили обратно. Полведра отдали команде катера. Они все знакомые тёти Ии. У неё, по-моему, весь Геленджик знакомые, она здоровается с каждым встречным.

Когда т. Ия передавала на катер уху, капитан в рупор закричал: «Ребята, принимай уху!»

А сегодня ночью над Геленджиком разразилась гроза. Казалось, что над ухом палит пушка. Нарастающий гул превращается в такой жуткий грохот, что сердце убегает куда-то далеко-далеко и кажется, что в саду трещат и ломаются деревья. Мы уже ели дыню.

Целую. Наташа.

С пятилетним Алёшкой вдвоём ходили в горы. Поднялись на Маркотхский хребет и спустились к Адербе. Потом обратно. Алёшка написал рассказ: