Август 1979 года

Здравствуй, папа!

Я уже вторую неделю наслаждаюсь геленджикским климатом: день — солнце, день — дождь. Странно, что ещё не дул норд-ост.

Здесь всё по-прежнему. Родственники болеют маразмом, а курортники съели всё мясо. Иногда мы бываем счастливы, наполнив наши желудки кроликом или курицей. Кроме того, не теряем надежды на нашу кошку, поскольку сад часто посещают цыплята из армянского двора.

Недавно дядя Рома с Оксанкой ездили на Михайловский перевал и вернулись с богатой добычей. Нам досталась целая корзина грибов. Бабушки приготовили вкуснейший соус. Старшее поколение, помня о последствиях подобных пиршеств, очень боялось за свои желудки. Поэтому мне достался довольно большой кусочек лакомства. Я очень люблю грибы. А в Геленджике ем их, к сожалению, впервые.

Я приехала сюда с подругой Ленкой… Она привыкла к нашей жизни с трудом. Обгорела до цвета поросёночка, потом облезла. В основном мы общаемся с Кириллом и его друзьями. Один вечер провели с Марленой (Вадим был в командировке). Слушали Баха, Моцарта и Вивальди. А потом Марлена учила нас танцевать фокстрот, танго и вальс-бостон. Нам было очень хорошо. Пожалуй, это один из лучших вечеров пока. Марлена нам давала почитать Бродского. Мне очень понравилось. У тебя есть он? У них какая-то книга американского издательства. Называется «Часть речи» [4] . Марлена показывала нам картины, которые висят у них. Сделал их друг Миша (не помню фамилию). Он сейчас живёт в Италии…

Баба Вера чувствует себя лучше. Ест за столом со всеми и часто сидит в саду, даже ругается.

Видела тётю Ию. Она чувствует себя неважно. Вокруг неё хлопочет Алёна.

Жалко, что ты не приедешь.

Мои уезжают в отпуск в Новый Афон, так что мне опять придётся жить в Москве одной, но недолго. 30-го мы всем курсом едем на картошку…

11 сентября 1979 года

Здравствуй, папа!

…Мы встаём (должны вставать) в 6 часов. В 6-45 линейка, потом завтрак. В 8-00 должны быть уже на поле. В 13 часов нас привозят обедать, в 14 — опять на поле и до 19 часов. Затем ужин и всё…

В конце концов один из наших ребят съездил в Москву за своей аппаратурой, и каждый вечер устраиваем танцы.

Было тепло, даже жарко, а сейчас зарядили дожди. Холодно. Я надеваю на себя все одежды и хожу, как квадрат, из которого торчат тоненькие ножки и маленькая головка…

В бригаде хорошие ребята. Одно плохо, что надо рано вставать…

Сегодня из-за дождя все бригады, кроме нашей, отвезли в лагерь, а мы работали под дождём. На обеде мы расшумелись, и нам разрешили с обеда на работу не ехать. Вот и выкроилось время. Все девчонки спят. Я тоже сейчас лягу…

Писать сюда можно по адресу:

Московская область,

Рузский район,

совхоз «Прогресс»,

п/л «Озёрный»,

МАРХИ (3-я бригада)

Кабановой Наталье

А следующим летом, вернувшись из Геленджика, Наташа сразу же явилась к Ирине для важного разговора: рожать ей или не рожать, ибо третьего уже не было дано. О замужестве пока и не думалось, просто они с Серёжей учатся вместе и дружат. Вопрос этот всегда непрост, если не решён заранее, а тут ещё институт и вообще… Ирина, молодец, была решительно за то, чтобы рожать: ничего, мол, всё устроится, да и не одна ведь ты!

А тут и я домой вернулся. Мне и объявили. Проглотив комочек в горле и выслушав уже приведённые ранее доводы «за» и «против», я вспомнил один недавно читанный рассказ (кажется, И. Грековой, её в то время в «Новом мире» всё читали). И я Наташке тот сюжет пересказал. Там, собственно, о том же было: пришла к матери юная дочь и сообщила, что беременна, но рожать, конечно, не будет… Мать поплакала, выпила нужные капли и для начала рассказала дочери одну старую историю на эту тему, но только в той истории, рассказанной матерью, было всё много мрачней и безысходней: одни тупики.