— Да. В Пуэрто-Рико.

— Пуэрто-Рико в другом конце света от Гран-Канарии!

— Дааа… — неуверенно протянул мужчина, как будто сомневался, где же он провел отпуск.

— Там же есть шведские газеты.

— Я не читал никаких газет, — ответил мужчина с глубоко огорченным видом. Анета поняла его и сделала знак Хальдерсу.

— Я узнал обо всем только сегодня.

— Да, — сказала Анета.

— Совсем ничего не знал, — повторил мужчина.

— Вы бы узнали того, кто был в тот день с Джейми, если бы увидели его еще раз?

Мужчина сделал неопределенный жест.

— Я видел его в основном со спины.

— Но это был мужчина? — спросила Анета.

— Да, высокий, они поднимались по лестнице, когда я проходил через холл. Или они стояли у лифта…

Хальдерс посмотрел на Анету.

— Мы бы хотели, чтобы вы проехали с нами для более подробной и основательной беседы, — сказал он.

— Основательной? Я что… вы меня подозреваете?

— У вас есть интересующие нас сведения, и мы бы хотели, чтобы вы постарались вспомнить как можно больше.

— Но я так… устал.

Тут Хальдерс подумал: «Мужик, не заставляй меня говорить, что я имею право задержать тебя на шесть плюс шесть часов».

— Хорошо, конечно, — сказал мужчина, оценив ситуацию, — я только на секундочку…

Он выбежал из комнаты, и из туалета донесся звук мучительно опустошаемого желудка.

— Когда улетает самолет Винтера? — спросил Хальдерс у Анеты.

— Думаю, сейчас. Он сказал, без пятнадцати одиннадцать, и это через десять минут.

— Срочно звони. — Он показал на ее правый карман.

Она достала мобильный и набрала номер.

— Как мы жили без этих наворотов раньше? — сказал Хальдерс про мобильник, больше для самого себя.

— Не отвечает.

— Конечно, он сел в самолет, отключил телефон и сосредоточился на ногах стюардесс и выборе вина.

Они услышали новый приступ из туалета.

— Звони в аэропорт, — сказал Хальдерс.

— У меня нет номера…

— Девяносто четыре, десять, ноль-ноль.

— Ты знаешь наизусть… — Анета набрала номер.

— Я все знаю.

Анета дозвонилась и объяснила, в чем дело, и за две минуты до того как самолет вырулил на взлетную полосу, стюардесса, только что проверившая посадочный талон Винтера, назвала его имя по громкой связи. Он встал и через полчаса вышел из машины на площади Эрнста Фонтелля.

Мужчину звали Бекман, и он пропьянствовал весь отпуск на лоджии в отеле «Альтамар» в Пуэрто-Рико с чудесным видом на линию горизонта с запада на восток. Протрезвел в самолете домой. Больше он ничего не мог сказать.

Он был не первым свидетелем, которого они привозили. Но в этот раз, казалось, они нашли настоящее — такое предчувствие было у Винтера, когда он налегке выходил из лифта. Сданную в багаж сумку он получит позже, после того как она слетает в Лондон.

Бекман страдал с похмелья, до белой горячки ему было еще далеко, но двигался дергано, как под неслышимый хип-хоп. Действительно ли он водит трамвай? «Сядем в трамвай, идущий в небеса, Иисус за рулем, и Господь Бог кондуктор», — пронеслась в голове у Винтера строчка из песни. «Веселое прибытие домой для Бекмана, а я так даже не уехал».

Он представился. Зашуршал диктофон. В коридоре кто-то громко и коротко рассмеялся.

— Я очень мало помню, — сказал Бекман после необходимых формальностей в начале допроса.

— Во сколько вы вернулись домой тем вечером, или ночью, когда вы видели Джейми Робертсона с этим… человеком?

— Сразу после двенадцати. В начале первого. Хотя на самом деле было не так.

— Что было не так?

— На самом деле я вернулся назад, после того как я увидел их первый раз, и тогда, кажется, я увидел этого мужчину опять.

— Вы видели его два раза?

— Я где-то потерял мой шарф, это, может, звучит странно, но он куда-то делся, и я подумал, что он мог выскользнуть, когда я расстегнул пальто в подъезде, и я пошел назад и увидел его со спины, он поднимался по лестнице.