С последним аккордом ее улыбка улетучилась, и она мгновенно остановилась. Теперь она выглядит еще более голой и беззащитной, пришло в голову Бергенхему, как будто музыка была ее оболочкой.

Он протянул руку, но она отпрянула.

— Я только помогу вам спуститься, — сказал он.

Она взглянула на него, оперлась на его руку, спустилась на стул, потом на пол и пошла прочь на высоких каблуках, плавной походкой. Один из мужчин что-то сказал, но Бергенхем не разобрал. Она не оборачивалась и скрылась в двери у стойки бара. Там стоял тот громила, что открывал дверь, и не сводил глаз с Бергенхема. Он отвел взгляд и сел обратно.

Так он сидел долго, а потом к нему подошла женщина с сигаретой. Он сразу почувствовал резь в горле от дыма.

— Вы не хотите попросить меня присесть?

— Да, конечно, — ответил он.

Двое других мужчин уже нашли себе компанию у стойки.

— Меня можно чем-нибудь угостить, — сказала она.

Бергенхем посмотрел на широкое накрашенное лицо. Сначала он ее не узнал. К тому же ее волосы теперь были светлыми.

— Я вас не сразу узнал, — сказал он. — Что вы будете пить?

— Вот это, — сказала она, поднимая бокал, который поставил перед ней бармен. — Вы явно не знакомы с правилами игры. — Она смотрела на него поверх бокала.

— И сколько это стоит? Тысячу крон?

— Почти. — Она поставила бокал на стол. — Я могу исполнить для вас танец приватно.

— Нет, спасибо, — сказал он.

— Разве вы не за этим сюда пришли?

— Что?

— Вам не нужен приватный танец?

— Нет.

— А что же вам надо?

— В каком смысле?

— Что вы от меня хотите?

— От вас? Ничего.

— Ничего? И вы думаете, я вам поверю? Я не обдолбанная давалка. Вы торчали в «Риверсайде» черт знает сколько вечеров подряд.

— Только пару раз.

— В любом случае я вас узнала, — сказала она, выпустив дым и затушив сигарету. — И мне не нравится, когда меня преследуют.

— Преследуют?

— Вы думаете, я не заметила вас у «Риверсайда»? Не видела, как вы за мной шли?

Бергенхем молча отпил пиво.

— Что вам надо? — повторила она.

— Правда, ничего.

Порывистыми движениями она зажгла еще одну сигарету.

— Я знаю, что вы коп.

Он молчал.

— Это так?

— Да.

— Я ни в чем не виновата. Если вы хотите заложить этот клуб — ради Бога, но через пару дней они откроют опять.

— Я не поэтому приходил.

— Ах, не поэтому.

— Мы расследуем два убийства.

«Или больше, чем два?» — мелькнула у него мысль.

— Я знаю.

— Откуда?

— Вы же расспрашивали людей в «Риверсайде».

— Да.

Она рассматривала его, не пила и не курила.

— Здесь показывают фильмы.

Бергенхем жалел, что нельзя наклониться к ней поближе.

— Это не секрет ни для посетителей, ни в городе, но на каждом углу объявления не висят, — сказал она.

— Что за фильмы?

— Бандаж. Знаете, что это такое?

— Слышал.

— Все легально.

Он промолчал, потому что не был точно уверен.

— Никаких детей, иначе бы я тут не работала. Даже в порноиндустрии есть своя этика.

— А где комната для фильмов?

— Зачем вам?

— Я хочу посмотреть.

— Они начнут еще не скоро, меня к тому времени уже не будет.

— Почему?

— Это вас не касается.

Бергенхем ощутил струйку пота на спине и только надеялся, что лоб не вспотеет. Промежность стала горячей и раздраженной, как будто его белье было сделано из наждачной бумаги. Он отпил пива, но его рука слегка дрожала, и он заметил, что она тоже это увидела.

— Вы сами знаете, чего ищете? — спросила она.

Он поставил стакан, вытер рот тыльной стороной ладони.

— Мне действительно было важно пойти за вами, но не потому, почему вы решили. Нам надо составить представление о том, что происходит в таких клубах. Если вы в теме, вы понимаете почему.

Они помолчали.

— Я вам скажу одну вещь. Но сначала купите мне выпить, иначе мне придется уйти. Мы не можем сидеть с одним напитком дольше определенного времени.