Сёши таращился на Саннина, как на Тосигами, но исправно подливал ему в чашку и подставлял новые угощения. Вклинившись между репликами своего сенсея, мелкое чудовище, как бы невзначай, поинтересовалось:

– Скажите, Джирайя-сама, это ведь вы написали все те замечательные книжки для взрослых? Про Флирт?

Мы с Ирукой слаженно подавились чаем.

Что-о?!! А ну заткнись, если шкура дорога!

– Хо?
– отшельник ухмыльнулся.
– Неужели ты их читал, Сёши-чан?

Ни слова больше, паршивец!

Я жестами показал, насколько большие неприятности ему устрою, если он немедленно не закроет пасть, но мелкий нахально улыбнулся и продолжил тереть кунжут:

– Уважаемый отец считает, что мне рановато читать подобные сочинения, но я подумал, что такой известный писатель, как вы, творит в разных жанрах. Возможно, у вас найдутся книги, которые он одобрит?

Фух! Ладно, живи.

Джирайя весело рассмеялся.

– Вижу, ты парень не промах! У меня и правда есть книга, подходящая для мальчиков.

Он распечатал из вещевого свитка небольшую, карманного формата, книжку, и бросил её мелкому на колени. Я прилично удивился: на невзрачный томик сын посмотрел, как пустынник на воду. Алые глаза горели углями.

– Нет слов, чтобы выразить мою благодарность, Джирайя-сама, - Сёши прижал ладошки к полу и надолго склонился в поклоне.

Польщенный писатель хлопнул ещё чашку сакэ.

– Так о чём ты хотел поговорить со мной, Какаши?

О чём...

За последние две недели я перерыл все доступные сведения о семьях Сенджу и Узумаки. Изучил и скопировал карты острова Водоворота. Посмотрел рисунки старого Узушиогакуре. Перечитал историю, сборники легенд и описание семи кланов шиноби, живших в деревне скрытой в Водовороте. Отыскал материалы о нескольких школах печатей и барьеров, учебники и уцелевшие рабочие дневники Узумаки, хранящиеся в библиотеке. Нашёл жизнеописания известных мастеров фуин и "записи речей" - лекции и беседы с учениками. Проштудировал даже случайно обнаруженное исследование, посвященное долголетию жителей Узушио.

Из прочитанного получалось, что предки Узумаки осели в Водовороте почти восемьсот лет назад. Этот клан шиноби никогда не скитался, как другие. Уникальные знания фуиндзютсу позволяли им успешно противостоять нападениям и защищать деревню от искателей лёгкой наживы. Почтенный возраст, которого достигали тамошние обитатели, оказался связан с местом проживания и не являлся исключительной особенностью семьи Узу, как я слышал раньше.

Даже странно, что теперь никто не хочет там жить. Сто тридцать, а то и сто пятьдесят лет жизни довольно привлекательны.

О клане-основателе и первых Хокаге сведений тоже хватало. История, имена, даты... Рождения, ранги, смерти... Личные дела, миссии, дзютсу... Разрывы между документами - время войн. Монумент над деревней. Разговоры с немногочисленными старыми слугами из замка Кикиё. Разговоры с Тензо. Целенаправленно собирая данные о мокутоне, кохай выяснил много действительно интересных вещей и о Лесном клане.

Так что Джирайю я хотел расспросить о Нидаймё, как о человеке.

Сёши давно спал в обнимку с новым сокровищем. Умино с благодарностями откланялся. Ночь была приятной, мы вышли в сад. Джирайя любовался убывающей луной и вспоминал:

– Он был очень похож на твоего сына. Очень. Глаза, особенно. Я помню, когда он пришёл на наш выпуск в Академию. Мы ведь были первыми выпускниками. Так гордились... А он улыбался нам, хвалил, и было видно, как ему непривычно...

Всё-таки у отшельника дар слова. Я никогда не встречался с Тобирамой Сенджу, но к концу рассказа представлял его так, словно он полжизни пробыл моим соседом.

– ...Хирузен-сенсей всегда винил себя за то, что они тогда не успели. Нидаймё смог уничтожить братьев Кингин и команду Золотого Рога... но был сильно изранен и скончался у них на руках.

Потери. Чувство вины за то, что уже не можешь изменить.

Знакомо.

Сёши и Земля

Оборотная сторона моего особенного восприятия чакры выяснилась случайно и крайне драматично. Хорошо хоть, произошло это, когда я был в безопасности и не один.

День не задался с самого утра. Я проснулся с тяжёлой головой и долго не хотел вылезать из постели. За завтраком ухитрился раскокать тарелку, да ещё и порезаться осколком, к немалому недоумению Какаши. Мне следовало сказать ему о плохом самочувствии, но когда пришёл Умино, я промолчал, понадеявшись перемочь дурноту.

Вот только обучение не ладилось. Справедливые замечания учителя раздражали, а чакра вела себя как угодно, только не так как надо. Я фыркал и огрызался. Ирука, поначалу просто удивленный, скоро забеспокоился.

Пришлось признаться в непонятном недомогании.

В итоге, вместо занятия мы отправились смотреть место будущих тренировок. Умино сказал, что некоторых занятий нам понадобится специально защищённое пространство и обязательный ирьёнин поблизости. Если меня не смутит присутствие старших детей, он мог бы договориться с руководством Академии. Тамошние площадки большие и разнообразные.