Лицо Тамар внезапно оживилось, в глазах промелькнула искра надежды.

– И вы готовы за это взяться?

– Конечно, – ни минуты не колеблясь, ответила Шарлотта.

– Тогда, значит, нам надо попросить Клио, чтобы та ввела вас в дом к Харриморам. Она еще встречается с Кэтлин, и это будет нетрудно.

– Не «нам», я думаю, – поправила ее Шарлотта. – Это должно выглядеть как чистая случайность. Никто не должен знать, что у меня к этому делу есть какой-то интерес.

– Да, конечно. Глупо с моей стороны. Я познакомлю вас с Клио. Ее сегодня утром нет дома, но как-нибудь вскоре… И она вас приведет к ним.

– Отлично! Объясните ей, что нам требуется и почему, и я сделаю все, что в моих силах.

Когда Шарлотта начала откровенный разговор с Тамар, Кэролайн сочла, что ее присутствие необязательно, тихонько подошла к двери, открыла ее и выскользнула вон. Она спустилась по лестнице и оказалась в коридоре около комнаты Джошуа Филдинга. Подняла руку, уже готовая постучать, прежде чем поняла, как она неосмотрительна и навязчива и что ведет себя совсем не так, как ее воспитывали, вопреки всему, чему она сама когда-то учила дочерей. Если бы Шарлотта вела себя так, сама Кэролайн пришла бы в ужас.

Движимая внезапно вспыхнувшим самолюбием, она отступила на шаг от двери. Ее поведение покажется странным, неумным; ей необходимо уйти, опять спуститься по лестнице, надеясь, что никто не спросит, почему она отсутствовала. Кэролайн повернулась и уже прошла половину коридора к лестнице, но наверх, навстречу ей, взбежала Миранда Пассмор.

– А, миссис Эллисон! Разве мистер Филдинг не у себя? А я думала, что он дома… да я просто уверена в этом. Подождите, я опять постучу! – И, не ожидая ответа и не поняв, почему Кэролайн чуть не вскрикнула, она поднялась на лестничную площадку и громко постучала в дверь комнаты Джошуа.

Пошли секунды, наполненные для Кэролайн мучительным ожиданием. Она уже собралась отказаться от столь бесцеремонного вторжения, но в эту минуту дверь широко распахнулась и на пороге показался улыбающийся Филдинг, который сначала взглянул на Кэролайн, потом на Миранду.

– О, Джошуа, я так и знала, что вы дома, – весело заметила девушка. – Миссис Эллисон хотела с вами повидаться, но вы, наверное, не слышали, как она постучала. – С этими словами она взбежала на следующий этаж и исчезла.

– Простите, я действительно не слышал, – извинился Джошуа.

– А вы и не могли, – торопливо объяснила Кэролайн, – я ведь не постучалась.

Он ничего не понял.

– Я… я приехала вместе с дочерью навестить мисс Маколи относительно… относительно смерти судьи Стаффорда. И думала… – Кэролайн остановилась, поняв, что объясняет то, о чем он ее не просил.

– Это очень любезно с вашей стороны, что вы так заботливо относитесь ко всему этому делу. – Филдинг улыбнулся – тепло и одновременно неловко. – Для вас, наверное, было очень огорчительно оказаться в театре и наблюдать, как умирает судья, а затем узнать, что это было убийство… Сожалею, что вы стали свидетелем этого прискорбного события.

– Но меня заботит также и то, чтобы в связи с этим не произошло никакой несправедливости, – поспешно вставила Кэролайн. Ей не хотелось, чтобы он счел ее слабым, беспомощным созданием, интересующимся всем только потому, что событие это было для нее неприятно, и совсем не думающим о других.

– Вряд ли вы могли бы чем-нибудь помочь, – сказал актер, немного поморщившись. – Судья Стаффорд имел намерение вновь вернуться к делу об убийстве Кингсли Блейна, но так как, вероятно, он не оставил на этот счет никаких заметок, дело, очевидно, останется закрытым навсегда за неимением веских и четко сформулированных причин. Разве только мы не узнаем, что именно и на каком основании он старался сделать.

– Вот это мы и должны разузнать, – произнесла Кэролайн. – И не только для того, чтобы прояснить причину его смерти, но и чтобы защитить от подозрений вас и мисс Маколи.

Джошуа опять улыбнулся, на этот раз насмешливо-страдельчески.

– А вы думаете, что вину за эту смерть тоже возложат на нас?

– Этого нельзя исключить полностью, – ответила она тихо и внутренне сжалась от осознания того, что она может оказаться права. – У них больше не будет выбора, если выяснится, что ни вдова Стаффорда, ни ее любовник в этой смерти не повинны. И вполне естественно возникнет подозрение насчет вас.

– Я не могу мыслить, как полицейский, – ответил он печально. – Однако, пожалуйста, не стойте в коридоре. Это будет очень неприлично, если вы войдете ко мне? В доме полно народу.

– Ну конечно, ничего неприличного в этом нет, – возразила Кэролайн, чувствуя, что краснеет. – Никто ничего не может вообразить… – и осеклась. То, что она хотела сказать, было бы вульгарно. Женщина лихорадочно обдумывала ответ, мысли молниеносно проносились в ее голове, но она не могла придумать ничего дельного и продолжила, заходя в комнату: – Вряд ли кто-нибудь усомнится, что вы просто галантны.