— Что все это означает? — спросил он.

— Я опасаюсь, что они заманили сюда принца, чтобы убить его, — ответила она и побежала по тропинке.

«Вот почему мы прибежали сюда. Чтобы убили и нас. Типично женская логика», — подумал Метем, тяжело отдуваясь.

Как ни быстро мчалась Элисса по улочке, здесь она помчалась еще быстрее. Казалось, по лужайкам, не касаясь земли, скользит белый призрак. Ее спутник с трудом поспевал за ней. Наконец, они достигли большой открытой лужайки, где играли пологие лучи восходящей луны. Посреди этой лужайки росло громадное дерево с густой зеленой листвой. Элисса, затравленно оглядываясь, забежала за него, и на несколько мгновений Метем потерял ее из виду. Когда он увидел ее вновь, она бежала к высокому человеку, стоящему на открытом пространстве, шагах в десяти от развесистых ветвей дерева. Показывая на дерево, Элисса громко кричала на бегу: «Берегись! Берегись!».

Она была уже совсем рядом с этим человеком и, все еще показывая на дерево, выкрикивала какие-то отрывистые фразы, как вдруг из темного сплетения ветвей вылетело что-то сверкающее и устремилось к этой паре, стоящей в ярких лунных лучах. Элисса подпрыгнула, вытянув вверх руку. Когда она опустилась, колени под ней подогнулись, и она со стоном рухнула наземь. Подбегая к ней, Метем успел заметить, как из тени дерева выскользнул черный карлик — выскользнул и тут же скрылся в ближних кустах. Элисса полулежала на земле, а над ней склонялся принц Азиэль, в ладони ее правой руки, которую она, морщась от боли, тянула вверх, торчала маленькая стрела с наконечником из слоновой кости.

— Вытащите стрелу, — запыхавшись, крикнул он.

— Это бесполезно, — ответила она, — стрела отравленная.

С взволнованным восклицанием Метем упал на колени и, не обращая внимания на ее стоны, вытащил стрелу. Оторвав полоску полотна от своего платья, замотал ее вокруг запястья Элиссы, завязал, а затем подобрал с земли поломанную палку и с ее помощью закрутил сделанный им жгут так, что тот глубоко врезался в ее нежную кожу.

— А теперь, принц, — сказал он, — высосите яд из раны; я слишком запыхался, чтобы это сделать. Не бойся, госпожа, у меня есть противоядие, сейчас я за ним сбегаю. А до тех пор, если тебе дорога жизнь, не ослабляй жгута, как бы сильна ни была боль. — И он торопливо ушел.

Азиэль припал губами к ране, чтобы высосать яд.

— Нет, — слабо произнесла она, вырывая руку, — не делайте этого, яд может убить вас.

— Судя по всему, для меня-то он и предназначался, — ответил принц. — В худшем случае я получу то, что и было приготовлено для меня.

Велев Элиссе поднять раненную руку над головой, он подхватил ее на руки и перенес шагов на сто, на самую середину открытой лужайки.

— Зачем вы меня трогаете? — спросила она, припав головой к его плечу.

— Тот, кто стрелял, может вернуться для второй попытки, а сюда его стрелы не долетят. — Он бережно положил ее на траву и стоял, глядя на нее.

— Послушайте, принц Азиэль, — сказала Элисса, — яд, которым чернокожие смазывают свое оружие, очень силен, и, если противоядие Метема не подействует, я могу умереть. Но прежде чем умереть, я хотела бы вам кое-что сказать. Что привело вас сюда?

— Твое письмо, госпожа.

— Я знаю. Но оно написано не мной; это ловушка, подстроенная, по всей вероятности, царем Итобалом, который любой ценой хочет от вас избавиться. Подосланная им старуха подкупила мою служанку, чтобы та передала вам письмо якобы от моего имени; я узнала об этом от Метема. И как только узнала, сразу же догадалась обо всем и поспешила сюда, чтобы спасти вас от смерти.

— Как же ты догадалась, госпожа?

— Довольно странным образом. — И она рассказала ему о своем сновидении.

— Просто удивительно, что ты получила такое предостережение, — не без сомнения проговорил он.

— Настолько удивительно, принц, что вы мне даже не верите, — ответила Элисса. — Я могу легко проследить ход ваших мыслей. Вы думаете: «Сегодня утром я нанес ей оскорбление, которое не может простить ни одна женщина, тем более такая мстительная, поэтому она решила заманить меня в западню и убить, но со свойственным всем женщинам непостоянством переменила свое решение». Метем может засвидетельствовать, что это не так.

— Я верю тебе, госпожа. На что мне свидетельство Метема? Но в таком случае все представляется мне еще более странным; я не сомневаюсь, что ты не замышляла против меня ничего плохого, и все же не могу понять, зачем ты перехватила рукой стрелу, которая предназначалась твоему обидчику?

— Это произошло случайно, — ответила она тихо. — Как только я узнала правду, я бросилась бежать, чтобы предостеречь вас. И тут я увидела стрелу, нацеленную в ваше сердце, и попыталась ее схватить на лету, вот она и пронзила мне ладонь. Это произошло, повторяю, случайно, как случайно привиделся мне сон, который предостерег об угрожающей вам опасности. — И она лишилась чувств.

Вначале Азиэль подумал было, что это подействовал яд и Элисса умерла, но, приложив руку к ее сердцу, он убедился, что оно, хоть и слабо, но бьется, — и понял, что она просто в беспамятстве. Боясь, как бы не ослаб жгут, он не решился пойти за помощью или за водой, а опустился на колени и стал терпеливо ждать возвращения Метема.

Как неотразимо прекрасно, восхищенно думал он, ее лицо в обрамлении темных волос! А что за странная история с этим приснившимся ей видением, которое побудило ее подставить себя под стрелу Убийцы, чтобы спасти ему жизнь! Многие на его Месте не поверили бы, но он был убежден, что все это сущая правда, она не могла бы солгать ему, даже если бы захотела. С первой же их встречи он знал, что их души открыты друг для друга.