Я осмотрел машину со всех сторон. На крыльях, крыше и капоте остались порядочные вмятины, будто по ним старательно били кузнечным молотом. Ветровое стекло было выбито, двери отскочили. Заглянув внутрь, я заметил овальный кусочек белого пластика с выдавленной блестящей печатью, зажатый между сиденьями. Я влез внутрь и достал его. Это оказался латунный ключ от двери. Надпись на пластиковом ушке гласила: «Автомотель Дака, 7».

— Осторожно, там стекла, — сказал у меня за спиной Ринго. — Что вы нашли?

Перед тем как обернуться, я положил ключ в карман.

— Не могу себе представить, как мальчишка остался цел…

— Он, видимо, вцепился в руль. И руль, к счастью для него, не сломался.

— Нет ли каких-нибудь намеков, что он разбил машину умышленно?

— Нет, для этого надо сойти с ума. Хотя, конечно, эти нынешние на все способны. Ты согласен, Лев?

Он наклонился к собаке, продолжая разговаривать то ли с ней, то ли со мной.

— Мой собственный сын, которого я растил, приучая к работе, бросил колледж и вот уже несколько лет не появляется дома, даже на Рождество. Мне некому передать дело.

Он выпрямился и осмотрел свои руины со строгой торжественностью, как властелин этой империи железного лома.

— Не мог кто-нибудь быть с ним в машине?

— Нет. Им не во что было вцепиться, и, не имея привязных ремней, они бы наверняка разбились.

Он посмотрел на небо и сказал как бы между прочим:

— Пожалуй, хватит отвечать на ваши вопросы. Если вам действительно нужны секретные сведения об этом происшествии, поговорите с дорожной службой. Я закрываюсь.

Часы показывали без десяти пять. Я еще раз добрался до бара «Фло». Кто-то уже включил внутри несколько лампочек, но входная дверь была пока на замке. Я вернулся к машине и стал ждать. Я внимательно осмотрел найденный ключ, недоумевая, что это могло бы значить. А значить это могло, среди прочих притянутых за волосы предположений, что статная миссис Карлсон не верна своему мужу.

Сразу же после пяти невысокий смуглый мужчина в красном свитере открыл замок на дверях и занял свое место за стойкой бара. Я вошел и сел перед ним на табурет.

Взглянув на часы, он спросил:

— Что будете пить?

— Виски подешевле. Это ваше собственное заведение?

— Мое и моей жены, меня оно устраивает.

— Приятное место, — сказал я, хотя ничего приятного здесь не находил.

Старый официант, казалось, спал стоя, прислонившись к стене.

— Вы никогда не бывали здесь раньше, я не помню вашего лица, — сказал он, готовя мне выпивку.

— Я из Голливуда. Слышал, что у вас небольшой, но очень приятный джаз.

— Да.

— Сегодня они играют?

— Они играют только по субботам и по пятницам вечерами. Выручки от торговли в обычные дни не хватает, чтобы их содержать.

— А воскресные закрытые представления, они что, еще продолжаются?

— Да. Вчера было. Жаль, что вы пропустили его. Ребята в прекрасной форме.

Мое виски проскользнуло ко мне по стойке.

— У вас музыкальный бизнес?

— Да. Время от времени случается открывать талантливых музыкантов. У меня контора на Стрип.

— Сэм захотел бы переговорить с вами. Он руководитель.

— А где бы я смог повидать его?

— У меня есть его адрес. Минутку.

Двое молодых парней, в рабочей одежде и дождевиках, заняли место в дальнем конце бара. Видимо, торговцы. Они заговорили о миллионной сделке на недвижимость. Им, судя по всему, доставлял удовольствие этот разговор, хотя сами они отношения к сделке не имели.

Не дождавшись заказа, официант поставил перед ними по маленькой порции виски.

Вошла прекрасно сложенная молодая женщина, сняла прозрачный плащ. На шее у нее висело столько драгоценностей, словно она была местной принцессой.

Бармен строго взглянул на нее:

— Ты опаздываешь. Я не могу работать без женщин.

— Прости, Тони. Рашель опять задержалась.

— Найми другую сиделку для ребенка.

— Но она так ласкова к детям! Ведь ты бы не хотел, чтобы его кормил кто-нибудь другой?

— Сейчас не время об этом говорить. Ты знаешь, где тебе надлежит быть!