Шрифт:
— Другие болезни? Какие?
— Корь, коклюш, рожа, чахотка, желтуха, воспаление мозга, да мало ли ещё какие болезни бывают!
— И что же! Всё это называется свинкой?
— Так сказала мисс Мэри.
— Но отчего же это называется свинкой?
— Потому, что это и есть свинка. Свинкой начинаются все болезни.
— Но где же тут смысл? Человек уколол себе палец, а затем принял яду, свалился с крыши, сломал себе шею, пустил пулю в лоб. Спрашивают: «Отчего этот человек умер?» И вот такой остолоп отвечает: «Оттого, что он уколол себе палец». Ну где же тут здравый смысл? По-твоему, может быть, это заразная болезнь?
— Ещё бы!
— Но это ужасно, — воскликнула Заячья Губа, — я должна сейчас же пойти к дяде Гарвею и…
— Конечно, — ответил я. — Бегите же к нему что есть духу и расскажите ему всё, ни минуты не медля.
— Ни минуты не медля?
— Конечно! Ваши дяди собираются в Англию. Так? Но вы не хотите, чтобы они отправились одни, а вы поехали бы вслед за ними через месяц? Вы хотите путешествовать вместе? Значит, они вас будут ждать. Прекрасно! Ваш дядя Гарвей духовное лицо. Станет ли пастор обманывать капитана парохода с той целью, чтобы мисс Мэри-Джен пустили на пароход? Неужели вы допускаете, что он будет рисковать здоровьем других пассажиров? Вы отлично знаете, что он этого не сделает. Он скажет: «Мне очень тяжело оставить мою церковь и мои церковные дела, но я должен остаться здесь на три месяца, чтобы убедиться, заразилась она свинкой или нет». Я ничего не говорю, но если вы думаете, что сказать об этом дяде Гарвею будет лучше…
— Не городи, пожалуйста, вздора. Томиться здесь три месяца только для того, чтобы убедиться, не заразилась ли Мэри свинкой, тогда как мы могли бы так весело провести это время в Англии!
— А всё-таки не сказать ли вам кому-нибудь из ваших друзей?
— Ты, вероятно, глуп, мой милый! Неужели ты не понимаешь, что они сейчас же всюду разболтают?
— Может быть, вы и правы. Пусть будет по-вашему.
— Во всяком случае, мне кажется, надо предупредить дядю Гарвея, что Мэри ненадолго уехала, чтобы он не беспокоился.
— Да, да, мисс Мэри-Джен просила вас передать дядюшкам Вильяму и Гарвею поклон и поцелуй и сообщить им, что она поехала на короткое время навестить мистера… мистера… как фамилия тех богатых знакомых, которых так уважал ваш дядя Питер?
— Ты, вероятно, говоришь об Эпторпах, да?
— Да, да, совершенно верно. Провались эти фамилии, которые нельзя запомнить. Ну, вот она и велела мне сказать вам, что она поехала к Эпторпу просить его приехать на аукцион, чтобы дом достался ему, а не кому-нибудь другому. Она думает, что дяде Питеру это было бы очень приятно. Затем, если она не будет чувствовать себя очень усталой, она приедет ещё сегодня вечером, а нет — завтра рано поутру.
Девушки побежали к дядям передать поклоны, поцелуи и поручения сестры.
Пока всё шло хорошо. «Девушки, — думал я, — будут молчать, потому что хотят ехать в Англию, а королю и герцогу приятнее, чтобы мисс Мэри хлопотала по делам аукциона и была подальше от доктора Робинсона». Я был очень доволен собою. Ловко я устроил это дело! Сам Том Сойер не мог бы придумать ничего лучшего.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ
Новые наследники. — Сличение почерков. — Татуировка. — Выкопанный покойник. — Гек убегает. — Король нападает на Гека. — Чем кончилась ссора.
Король и герцог в тот же день устроили аукцион и продали всё имущество покойного Вилкса. Им ничего более не оставалось, как бежать с вырученными деньгами, и я сильно опасался, что они убегут в ту же ночь. Но случилось нечто такое, что расстроило все их планы.
Когда всё уже было продано и осталось только продать семейное место на кладбище, на улице вдруг послышался шум, и со стороны пристани, к которой только что причалил пароход, повалила толпа народа. Толпа горланила:
— Вот ещё наследники Питера Вилкса! Свеженькие! Выбирайте любых!
Среди толпы шли двое джентльменов очень приличного вида, один постарше, другой помоложе. У младшего правая рука была на перевязи. Толпа кричала и хохотала, а я смотрел и думал, что нам-то теперь не до шуток. Я взглянул на моих плутов, ожидая, что они хоть побледнеют, но ничуть не бывало: герцог гугукал и мотал головой с самым счастливым лицом, а король устремил на новоприбывших такой скорбный взгляд, точно у него сердце заболело от человеческих подлостей. Удивительный был он актёр!
Толпа разделилась, и большая часть её окружила короля, чтобы показать, что она за него. Пожилой джентльмен был, видимо, озадачен. Однако немного погодя он он пришёл в себя и заговорил, и я тотчас заметил, что он говорит совсем не так, как король, а как настоящий англичанин.
— Я, — сказал он, — никак не ожидал такого сюрприза. Нас задержали несчастия, случившиеся с нами дорогой. Брат сломал себе руку, а потом наш багаж выгрузили ночью по ошибке в другом городе. Дня через два, когда получится багаж, я докажу, что я настоящий Гарвей Вилкс, а покамест мы остановимся в гостинице и будем ждать.