Шрифт:
Этого достаточно для демонстрации приема, хотя вопросов может быть задано и в действительности задано гораздо больше. Ответы на вопросы интересны, но для нашего разговора сосредоточимся на другом – на характере мышления в начале освоения такого явления, как «структурный сдвиг». Каков этот характер?
Очевидно, здесь происходила развертка ряда суждений. Образно говоря, это была демонстрация «добычи» содержания знания о явлении. Конструирование смысла состоится еще далеко впереди, но истолкование уже началось. Есть ли в этом место искусству? Место искусству есть всюду – было бы желание. А здесь еще и нужда.
Нужда в особенном умении выращивать содержания явлений возникает тогда, когда наши исследовательские задачи еще не проявлены отчетливо, когда неясен предмет мышления, когда мы сталкиваемся с несовместимыми условиями и ограничениями существования «вещей» и явлений, когда нам надо с чего-то начать поиск смысла, сути явления, а «материи» для поиска еще нет. Все это случаи, когда мы не умеем еще ничего говорить и даже мыслить о наблюдаемом явлении, но уже хочется.
На выращивание содержания явлений можно посмотреть еще так:
• это этап перед началом схватывания смысла;
• это приготовление к его обнаружению, это выращивание «материи» явлений, из которой будет выкроен смысл;
• это развертка предмета в поле его свойств.
Вы помните правило – «уже все было»? И здесь уже есть дисциплина обо всем этом. Это методология содержательного моделирования, или содержательного мышления реальности. Наиболее изобретательно она развита в работах В. Разумова [47] . Коротко о ней. Цели содержательного мышления как технологии состоят в том, чтобы выразить общее и специфическое знание о постигаемых предметах; упорядочить это знание для последующего использования; подготовить представление о том или ином предмете к построению концептуальных моделей и далее, если надо – количественных; подготовить формулировку проблем понимания предмета; осуществить переход от конкретного явления к его абстрактному облику, чтобы затем начать выведение нового конкретного из абстрактных представлений. Это все то, чем мы обычно занимаемся в самом начале освоения размытых, неясных ситуаций.
Вот некоторые философские основания содержательного моделирования как технологии.
• Идея о том, что прежде вещей существовали их идеи. Эта мысль принадлежит не только Платону – во многом мистическому философу, но и основателю одного из наиболее реалистичных открытий цивилизации – Д. И. Менделееву.
• Идея о том, что феномены и ноумены – две грани действительного.
• Идея о том, что наше сознание – это непрерывный поток вопросов, оценок, отношений ума к наблюдаемому явлению.
• Идея о том, что «все связано со всем», но эти связи открываются нам через познание сущности явлений.
• Идея о том, что всякое понимание – это деятельность в метафизическом (внеопытном, надопытном) пространстве и что содержание знания о предмете – это синтез результатов метафизической деятельности. Здесь воплощается кантовское – «метафизика есть философия первых оснований нашего познания».Общая линия движения мысли здесь выглядит так: от чувственно-конкретного к фрагментарно отвлеченному и далее – к абстрактно-общему.
В этой логике организуется движение мысли от встречи с явлением через формирование фрагментарных представлений о нем и далее – к выделению его абстрактных свойств, что и есть подлинное знание, не так ли?
Вот некоторые приемы содержательного моделирования: установление «входов» и «выходов» в объекте; выявление причинно-следственных связей; выявление прямых и обратных связей; установление разрывов в понятиях о свойствах; установление оппозиций; выявление симметрии и асимметрии; выявление неопределенностей; выявление процессов (изменений); выявление тенденций; определение надсистемы; поиск условий существования и изменений; поиск функций и методов, которыми они осуществляются, и др.
Пользоваться этими приемами просто – по отношению к интересующему Вас сложному явлению мысленно совершите эти операции.Возьмите, например, такой предмет для размышления, как «национальная идея для России», и начните «спрашивать» его по существу этих операций. Вы понимаете, что при этом мышление начинает как бы выращивать знание, «добывать» содержание знания о национальной идее из него самого, открывать то, что в нем содержится, но не очевидно.
Получается? Думаю, что Вы могли бы сказать «не очень». Действительно, знание при этом получается фрагментарное, «рваное», беспорядочное. Это потому, что мы говорим о единичных малосвязанных мысленных операциях. Однако в практике конструктивной развертки явлений есть и более емкие техники, целостные методы и технологии. Например, такая.
Технология вопрошания явлений
Значение вопросов как инструментов познания уже глубоко осмыслено в философии.
• Вопросы встают на пути мысли как ориентиры и указатели движения сознания. Вопросы могут подвести нас к познанию истины, а могут привести к «интеллектуальному блуду».
• Вопрос создает и изменяет траекторию мышления и внутренней дискуссии.
Вопросы подготавливают наше отношение к предметам внимания. Так, например, «вопрошать о сущности – это подготавливать возможность свободного отношения <к объекту>» [48] . Без вопрошания о сущности мы остаемся привязанными к очевидным свойствам «вещей». Вопрос как бы «намагничивает» наше сознание – неразрешенный вопрос беспокоит нас и заставляет работать сознание.
• Вопрос прямо указывает на место, в котором «скрывается» истина. Это облегчает постижение, поскольку действует опосредованно, через самого вопрошающего.
У вопросов есть особенные свойства, как помогающие «добыче» знания о «вещах», так и затрудняющие эту работу. Приведу здесь небольшой ряд этих свойств [49] .
1. Вопрос почти всегда эвристичен. Почти никогда невозможно разложить его возникновение на элементарные составляющие. Можно заниматься типологией вопросов, анализом области применения вопросов, направленностью вопросов, способами употребления вопросов и прочим, но очень трудно говорить о природе возникновения вопросов. Это сближает «механизм» их появления с «механизмом» интуиции. Во многом вопрошание – интуитивная деятельность, о пользе которой мы уже беседовали.
2. Вопрос несет в себе две составляющие: предметную и психическую. Первая состоит в содержании вопроса, а вторая – в нашем отношении к самому вопросу. Эта психическая составляющая при устной форме вопроса заметна в интонации вопрошателя, а в мысленной форме, наверное, в неких его модусах: во внутренней иронии, или в сомнении, или в «оплаченном ответе», или в чем-то еще. В этой «двухслойности» вопроса отражается сложная природа познания. Мы думаем о чем-то и одновременно думаем об этой мысли – нам это дано.
3. Вопрос вносит в мышление контекст обсуждаемым явлениям. Это происходит неявно, незаметно, но по вопросу почти всегда можно восстановить тот контекст, который имелся в виду.Попробуйте это сделать для следующих вопросов из отечественной классики. Например, для такого: «Варвара! Неужели ты, в самом деле, уходишь от меня к Птибурдукову?» Или вот другое: «Чего Вы орете, как белый медведь в теплую погоду? – строго сказал Остап. – Давно бьют?»
Словом, вопрос может неявно внести в размышление, например, практический, прагматический, исследовательский, ценностный, мистический или другие контексты. Анализ даже спонтанно заданных вопросов может помочь вскрыть контекст как основания, из которых вопрос был задан.