Жанна не стала этого отрицать.

— Мне казалось, что прежний облик изменит мою жизнь.

— В лучшую сторону?

— Изменит, и все. Мне было необходимо видеть в зеркале другие черты.

— Жанны де Ламотт?

— Если ты сам понимаешь, к чему вопросы? — вспылила она. — Со мной что-то не так! Я не должна чувствовать того, что чувствую! Не должна помнить того, что помню! Я устала бороться со своими кошмарами! Когда-нибудь это закончится?! Ты говорил, что не враг мне! А ведешь себя, как… инквизитор.

Она слегка переигрывала. Но в принципе Нико заслужил ее упрек.

— Хочешь сказать, я лезу тебе в душу?

— Разве нет? Вы все помыкаете мной! Джо, Валицкий, теперь ты…

— Я слышал, Джо был помешан на бриллиантах?

— Он бредил кладоискательством, — кивнула Жанна. — В его семье все пили, играли в карты и мечтали разбогатеть. Он мне уши прожужжал сокровищами графини де Гаше. Он говорил, что мой шрам — метка дьявола. Ты тоже так считаешь? Я одержимая, да?

Крапивин не был уверен, что знает ответ. Поэтому задал встречный вопрос:

— Говорят, Джо был на короткой ноге с мертвецами? Умел беседовать с ними? Могилки разорял?

— Чушь…

— Дыма без огня не бывает, — возразил он.

Родинка над верхней губой Жанны вызывала в нем сладкий трепет. Он злился на себя за эту слабость, но не мог унять волнение плоти. Заниматься любовью с дамой из прошлого совсем не то, что с нынешними барышнями. Нико сравнивал Жанну с Лорой и заметил разницу. В ласках Лоры чего-то не хватало. Надрыва, мучительного восторга, тоски по утраченному. Того, что делает каждое ощущение неповторимым, словно последний вздох.

Ему пришлось плеснуть себе коньяка и выпить.

— Будешь? — предложил он Жанне.

Та сделала ленивый глоток, вернула ему бокал. Он допил и ее порцию, чувствуя, как взбухают бурлящей кровью вены. Раньше он так не загорался. Казалось, что эти их совместные мгновения роковым образом истекают, что Жанна вдруг исчезнет, скроется за пеленой времени, и он больше ее не увидит, не сожмет в объятиях, не почувствует вкуса ее губ…

— Джо искал могилу графини де Гаше на старом кладбище, — вымолвила она. — Я рада, что он ее не нашел. Эту могилу искали еще его отец и дед. Смешно! Разве кто-нибудь станет прятать сокровище в собственном гробу?

Крапивин целиком разделял ее мнение. Схоронить клад в гробу — лишить покоя свои же бренные останки.

— Джо говорил, что их предок был резчиком по камню и Гаше заказала ему пару надгробных плит, чтобы потом выбрать лучшую. Якобы графиню поразила его фамилия — Бальзамов, — напоминающая ей о Джузеппе Бальзамо, графе Калиостро.

— Надгробных плит было несколько? — удивился Нико.

— Не знаю, — покачала головой Жанна. — Джо постоянно приставал ко мне с этим. Он твердил, что я должна вспомнить, где клад. Раз у меня такой же шрам, как у графини, значит, мы с ней связаны. Покойница выбрала меня, чтобы подать весточку с того света. Там ей камни ни к чему, а нам могут пригодиться.

— Вот почему к Джо приклеилось прозвище Калиостро.

— Он сам называл себя так. Дурачился! Ему нравилось, когда люди приходили в изумление от его фокусов. Джо творил с картами чудеса. Он был шутом.

— Тебе его жаль? — нахмурился Крапивин.

— Не очень. Он был злым шутом. Обращался со мной по-свински, а потом проиграл меня Валицкому, словно вещь.

— За это ты его убила?

Жанна всплеснула руками и закричала:

— Сколько можно повторять, что я никого не убивала! Это все Валицкий… или ты… — едва слышно добавила она. — Я боюсь его, боюсь тебя. Я всех боюсь…

Дома Крапивин торопливо побросал вещи в сумку и предупредил мать, что срочно улетает в командировку.

— Где ты ночевал? — упавшим голосом спросила та.

— У любовницы. Я уже большой мальчик, ма! — разозлился он.

Берта Евгеньевна заплакала. Неужели Жанна нарушила их договор? Обещала уехать, а сама продолжает морочить Нико голову. Как только за сыном закрылась дверь, она схватилась за телефон…

Тем временем Лавров ездил по городу в поисках платьев, камзолов и прочих предметов из списка. Он уже почти все достал, оставалось купить зеркало, подсвечники, набор свечей и можно ехать в Черный Лог за Глорией.

Встреча с Крапивиным и Анной-Жанной была назначена в аэропорту. Все четверо условились лететь одним рейсом. Лавров изнывал от любопытства, какая она из себя — Жанна де Ламотт в новом воплощении. И вообще, бывает ли такое? Скорее, истеричная барышня вообразила себя похитительницей бриллиантов, а окружающие ей поверили. Велика сила внушения!

В зале аэровокзала Крапивин не выпускал руку Жанны из своей. Он понимал, что завтра все должно решиться. Дама из Черного Лога и ее помощник зря тащиться в Крым не будут. Для поездки есть веская причина, которая может касаться одного — камней из «ожерелья королевы». Бог с ними, с брюликами, — Нико никогда не был фанатом ювелирных изделий, даже эксклюзивных, — его захватила легенда, связанная с этим бриллиантовым колье, и женщина, которая совершила ограбление века.