— Видал, Серега? — с намеком посмотрел на Чертанова Колобков. — Вот что мои ребятки делают с теми, кто не хочет со мной работать. Так, негритос, ну ты будешь говорить, а?

— М-м-м!.. — отчаянно замычал вор.

— Блин, настырный… Ладно, не хотим по-хорошему, будет по-плохому. Геннадий, Валерий, подняли его и понесли к дедам в лабораторию!..

— М-м-м!.. — в третий раз промычал несчастный Щиколотка. Но его уже не слушали.

Каспар, Бальтазар и Мельхиор пребывали в своей «лаборатории» — точнее, в гостевой каюте, оборудованной специально для них. Они работали… или делали вид, что работают. Колобков так вовсе утверждал, что они не работают, а просто соревнуются, кто громче пукнет.

Иногда это очень походило на правду.

— Хррр-пс-пс-пс… не трогайте мой горшок… хррр-пс-пс-пс…

— Убирайтесь отсюда немедленно! — орал Бальтазар, злобно следя за Гешкой и Вадиком. — Детям не место в лаборатории! Ну, разве что на лабораторном столе… а ну-ка, идите-ка сюда! Дайте, я пристегну вас ремнями!

— Нашел дурака! — отозвались юные хулиганы, вылетая за дверь.

Они обожали дразнить старых матрасов, но только до определенного предела — разозлившись по-настоящему, дряхлые колдуны могли и залимонить чем-нибудь вроде термоядерного взрыва.

— Опять не поймали? — посочувствовал китайскому чародею Колобков, входя в каюту. — А мы вам тут нового подопытного привели… Кладите на стол!

— М-м-м!!!

— Заткнись!

— О, да это как раз кстати! — оживился Бальтазар. — Я как раз хотел испытать на ком-нибудь новое зелье!.. а где оно?

— Вот это? — подал ему бутылочку Мельхиор. — Я отпил немного — очень вкусно. Ты сам сварил? У тебя талант!

— Что-то с этим зельем не так… — огорчился Бальтазар, глядя на целого и невредимого Мельхиора. — Ты должен был покрыться бородавками, раздуться, посинеть и ослепнуть! Видно, опять что-то перепутал…

— Э-хм… — подал голос Чертанов. — А для чего это зелье нужно?

— Чтобы покрыться бородавками, раздуться, посинеть и ослепнуть, — невозмутимо ответил Бальтазар.

— А разве это не побочные эффекты?

— У моих эликсиров не бывает побочных эффектов! Только то, что замышлялось изначально! Так, а что с этим пациентом?

— Он сейчас родит! — заорал проснувшийся Каспар. — Скальпель! Скальпель мне! Надо срочно сделать поперечно-перпендикулярное сечение живота и извлечь младенца!

— М-м-м!!!

— Слушай, Серега, может, у него правда какие-то проблемы? — впервые усомнился Колобков. — Чего он все время мычит?

— Это схватки! — авторитетно заявил Каспар. — Режьте его!

— Зачем резать, зачем резать? — засуетился Мельхиор, раскрыв Орто Матезис Сцентию. — Здесь написано, что для успешных родов нужно накормить роженицу квасцами и солью!

— Несите соль! — скомандовал Бальтазар. — Только крупную — от мелкой могут быть припадки и корчи! И сделайте ему освежающую клизму!

— И еще надо измерить температуру! — вмешался Мельхиор. — Но у нас только один термометр!

— А нам и нужен только один, — отнял у него градусник Бальтазар. — Открой рот, пациент!

— Это ректальный термометр! — забеспокоился Мельхиор.

— Да, и я только что использовал его по назначению… — почесал ягодицы Каспар.

— Неважно! Открой рот, пациент!

— Серега, ты когда-нибудь был в дурдоме? — тихо спросил Колобков, глядя на хлопочущих волшебников. Пленный вор извивался и тоскливо мычал, безуспешно пытаясь вырваться из лапищ Гены с Валерой.

— Ну… так нет, а вообще пару раз заходил. У меня там подруга работала.

— Работала? — ехидно подмигнул ему Колобков. — А может, все-таки лечилась, а? Ты ж у нас экстремал — все время выбираешь всяких… с завихрениями.

— Это кого, например? — обиделся Чертанов.

— А вот эту рогатую с хвостом. Скажешь, она без завихрений?

— Петр Иваныч, ну что вы вечно придумываете всякую хреноту? Ничего у нас с ней нет.

— Ага, ври больше. А чего тогда в одной каюте спите?

— Потому что вы ее ко мне подселили.

— А ты бы, как настоящий мужик, выгнал бы ее ко всем чертям, — хмыкнул Колобков. — Мол, валите отсюда, гражданка, это каюта меня, Сереги, Настоящего Мужика!

Чертанов только вздохнул. Время от времени у шефа появлялось настроение поиздеваться над подчиненными. И в последние дни — все чаще и чаще.

— Петер, ты есть здесь? — просунулся в каюту Грюнлау. — Там на палуба прийти маленький делегация от бургомистр — говорить, мы есть приглашен на завтрашний праздник.

— Твою мать, только не говори, что День Превращения! — шарахнулся Колобков.