Митька попытался приподняться, но Маша-крохотуля мягко и вместе с тем властно удержала его.

— Это еще что?!

— Лежи, лежи, Митя… И еще пример: разве трудовые звезды экскаваторщика Владимира Фоменкова или того председателя колхоза… ну, из вчерашней газеты, длиннющая такая фамилия…

— Чересседельников, — подсказала Васена. — Из нашенского района он. И что удивительно: ведь всю войну мужик провоевал в артиллерии! Не то каким-то заряжающим, не то… словом, вроде подсобника. Ну и заслужил только медаль «За отвагу» и еще три медальки за освобождение городов. А вернулся домой к своей Настене и — приходи, кума, любоваться! — полным героем оказался наш Серафим Семенович Чересседельников:!

— Ну, за Владимиром Фоменковым и твоим, Васена, земляком нам, пожалуй, не угнаться, — не без сожаления сказал Глеб Малышев.

— Вот и главное. Нам хотя бы медальку заполучить — одну на двоих! — поддержал брата Борис.

— Ну, нет. Уж если мечтать, так давайте ставить веред собой цель самую высокую! — решительно возразил Малышевым Михаил. — Я ведь почему припомнил свой разговор с отцом об ордене Славы: надо, чтобы этот боевой солдатский орден в наше мирное время стал орденом рабочих!

И снова, в который уже раз, слова Михаила всех удивили.

— К сожалению, дорогой товарищ Громов, как говорится, сие от нас не зависит, — выразила после минутного молчания общее мнение Маша Крохоткова.

— А почему?!

На этот требовательно прозвучавший вопрос никто не отозвался.

— Ну, так вот, самые дорогие друзья мои, — твердо и, пожалуй, торжественно закончил свою мысль Михаил, — поскольку орден Славы в годы войны был не только солдатским, но по преимуществу и молодежным орденом, кто же, как не комсомольцы наших многочисленных новостроек, завоевал право поставить перед правительством вопрос о переключении Славы с боевой на трудовую!

В большинстве романов авторы не оставляют «на усмотрение читателя» как героев, отвечающих общепринятому в нашем обществе понятию «хороший человек», так и действующих лиц, заслуживающих своим поведением читательское осуждение.

Оно и понятно: заложив в основу своего произведения древнейшую и поистине неисчерпаемую тему всех литератур — тему противоборства добра и зла, — еще присущую, к прискорбию, и обществу, претворившему в жизнь строку великого гимна «Мы наш, мы новый мир построим», обществу, организующей моралью которого являются основы коммунистического мировоззрения, — авторы тем самым как бы берут на себя обязательство не только изобличить носителей зла, но и покарать лиц, именуемых в дальнейшем правонарушителями.

Кстати сказать, в реальной жизни чаще всего так и происходит: именно к деяниям уголовных преступников, прелюбодеев, склочников, пьянчуг, тунеядцев больше всего применима старинная поговорка «Сколько веревочке ни виться, а кончику быть!».

Однако, отвлекаясь, хочется сказать, что и из неисчерпаемого кладезя народной мудрости черпать надлежит осмотрительно. К примеру, иное да и неблаговидное звучание приобрели в наши дни такие некогда поощрительные речения «Пьян да умен — два угодья в нем», или «Работа не волк, в лес не убежит», или «Муж да жена — одна сатана», или обширнейший раздел поговорок, явно утерявших актуальность после отделения церкви от государства, таких, как «Без бога — ни до порога», «Бог не выдаст, свинья не съест» и т. п.

Неиссякаемы да и обязательны, по-видимому, для произведений «изящной словесности» и темы двух любящих сердец, родителей и детей, дружбы и неприязни.

И в этих вопросах читатель уже приучен к тому, что в конце повествования молодые и благонравные герои закрепляют свое возникшее в первых частях и окрепшее к концу романа чувство, так сказать, установленным порядком, а у положительных героев среднего и преклонного возраста, если у таковых по ходу действия возникли разногласия семейного, общественного или производственного характера, наступает примирение.

Так, повторяю, происходит в подавляющем большинстве произведений «изящной словесности», если, конечно, в основу их заложены подлинные «опыты быстротекущей жизни», ибо, что бы там ни говорили скептики, нытики и критики-верхогляды, жизнь наша год от году становится полнокровнее.

Михаил и Митька — вот два героя, чьи судьбы и взаимоотношения с другими персонажами определяют весь сюжетный поток романа.

Большую да и драматическую роль в жизни этих двух столь несходных по поведению и характерам парней сыграла семья Кузьмы Петровича Добродеева — человека извилистой судьбы и изворотливого характера.

Но несмотря на то, что этот неглупый и внешне благопристойный деятель, как и его подручный Яков Семенович Лоскутников, заслуживает полного посрамления, на страницах книги этого не произошло, поскольку одной из основ правосудия еще со времен римского права являлось и является положение, именуемое в юриспруденции «презумпцией невиновности», а в быту поговоркой: «Не пойман — не вор».

Кстати сказать, наш умудренный читатель и сам поймет, что изобличить Добродеева не так-то просто. Не случайно кто-то из районных острословов дал ему такую характеристику: «С нашего Козьме — хрен возьме!» Да и нет у автора, честно говоря, твердой уверенности в том, что и в жизни все такого рода «благостные пакостники», как говорится, получают по заслугам: непростая это задача — распознать иногда даже в близком знакомце человека двойного дна.