Действия В. Д. Иловайского 12-го при занятии Москвы отличались решительностью и готовностью к уличным столкновениям. Генерал-майором стал в 27 лет за победу в бою у Химок под Москвой. В представлении на генеральский чин говорилось, что он «испрашивается» за храбрость и умелые распоряжения в большом деле. Император Александр I утвердил представление из действующей армии без всяких на то задержек: Иловайский 12-й был ему знаком. К тому же монарх относился к роду Иловайских с немалым уважением за их службу Отечеству и короне.

Иловайский 12-й был в ту войну образцовым тактиком действий армейских летучих (партизанских) отрядов, действовавших на вражеских коммуникациях. К нему прямо относятся слова «Песни партизанской» декабриста Кондратия Рылеева:

Но больше всего прославился Иловайский 12-й при изгнании Великой армии из российских пределов. Его донцы первыми вошли в сожженную первопрестольную Москву, когда французский арьергард только готовился ее оставить. Отряд вражеской кавалерии в 1,5 тысячи сабель атаковал донцов у Петровского дворца. Умелым фланговым ударом казаки не только парировали атакующий удар, но и разбили нападавших французов. Вражеский арьергард был вытеснен из Москвы.

Но это были еще не все беды неприятельского арьергарда. Четыре полка легкой русской конницы: Звенигородский гусарский, Перекопский татарский и два донских – В. Т. Денисова и В. Д. Иловайского, то есть половина армейского партизанского отряда пошла вслед за неприятелем по Калужской и Смоленской дорогам. Казаки спешили догнать вражеский арьергард – войска маршала Мортье, «уличенного» в подрыве Московского Кремля.

В стольном городе для поддержания порядка в нем были оставлены на первое время три казачьих полка, которые подчинялись назначенному комендантом Москвы флигель-адъютанту Бенкендорфу. Казачьи разъезды, разъезжающие по всему огромному московскому пепелищу, терялись на этом пространстве.

Жизнь возвращалась в Москву на глазах донцов в виде большого числа подмосковных крестьян, приехавших в город на возах. На площади напротив генерал-губернаторского дома открылась обширная ярмарка, «уставленная телегами с мукой, овсом, сеном, печеными хлебами, сайками, калачами, самоварами со сбитнем, даже обувью, и ясно показывала, что около Москвы не было пропитания только для неприятеля».

…Желание и неудачная попытка императора Наполеона взорвать Московский Кремль оставили «свой» отпечаток на Отечественной войне 1812 года. Из мемуарной записки «Некоторые замечания, учиненные со вступления в Москву французских войск (и до выбегу их из оной)». Подпись: П…Ф…(предположительно канцелярист Московского Воспитательного дома П. Федоров). Автор рассказал о том, как французы взрывали Кремль, и первом дне освобождения первопрестольной столицы от иноземцев:

«…Теперь я приступаю к описанию такого действия, котораго слабый ум мой не только описать, но даже вообразить не в состоянии; в сей роковой для величественного и веками построенного Кремля вечер он должен был разрушиться не более как в три часа.

С вечера зазжены были Хамовническия казармы и Комесериат, в полночь загорелся Кремлевский дворец, в час пополуночи слышен был великий шум и конский топот, это ретировались или, лутче сказать, бежали один чрез другого – французы.

Спустя после сего не более часа времени при жесточайшем и ужасном треске Кремль был взорван, спустя по времени в пяти местах, при сих ударах вся Москва совершенно дрожала, народ был в крайнем смятении, тем более что никто о сем не имел ни малейшего сведения; обломки камней летели за Москву-реку, все здания осыпались совершенно, как известью. Даже и в сие время, когда Воспитательный дом был в столь близком расстоянии от сего действия, всемогущему Богу угодно было сохранить его как единственное здание во всей Москве.

При выходе французов поутру горел арсенал и магистрат, в Москву наехало множество казаков и Изюмский гусарский полк; к вечеру явилось необычайное количество простого народа из разных деревень, им-то досталась вся добыча, которую французы второпях не успели взять с собою, и от многого употребления вина были совершенно безумные, однако дисциплиною казаков и их нагаек приведены были в чувство и уже боялись бесчинствовать».

К вышеизложенному следует добавить, что Московский Кремль действительно был подорван в пяти местах. Пострадали Грановитая палата и Кремлевский дворец, была разрушена часть Арсенала, пострадали две башни Кремля и частично стены.

Осуществить вполне свой злой умысел французам не удалось, так как зажженные фитили были потушены начавшимся дождем и казаками, «влетевшими» в город, который последние «злодеи» еще не успели покинуть.

В примечаниях к изложению на страницах «Русского вестника» (1813 год, ч. IV, № 10) беседы императора Наполеона с хорунжим Войска Донского Поповым (адъютантом генерал-майора П. М. Грекова 8-го) указывается, что «по расчислению Наполеона надлежало быть в Кремле ста пяти взрывам: подействовали только пять. Сказывают также, что после сих пяти взрывов внезапно над Кремлем ливнем пролился дождь».