– Не переживайте. Думаю, в его положении сделать это будет довольно трудно. Он же не Копперфильд.

Алекс при последних словах невольно улыбнулся, что не укрылось от психиатра.

– Чему вы улыбаетесь? – спросил он.

– Марчевски – иллюзионист, – ответил Алекс.

– Что вы говорите? Надо же… Думаете, стоит усилить режим наблюдения?

– Думаю, он не в том возрасте и не в том состоянии, чтобы устраивать побеги.

Они зашли в палату.

На стуле сидела медсестра, мгновенно вскочившая при появлении директора. Дэвид Марчевски лежал на кровати, прикованный к ней за руки и за ноги широкими матерчатыми ремнями.

– Пациент находился в крайне возбужденном состоянии, поэтому нам пришлось принять меры, – пояснил Аманадис.

Алекс подошел к кровати, на которой лежало иссушенное годами и нервами тело. Худые руки старого иллюзиониста были перетянуты вздутыми венами. Голову с редкими седыми волосами украшали коричневые старческие пятна. Глаза были закрыты. Марчевски спал.

– Мистер Марчевски, – негромко позвал его Алекс.

Глаза под закрытыми веками беспокойно задвигались.

– Бесполезно, – сказал Моро.

Анджей подошел к кровати и бесцеремонно потряс привязанного пациента. Это подействовало – Марчевски открыл глаза.

– Мистер Марчевски, – повторил Алекс, – мне нужно задать вам несколько…

– Убийцы! – неожиданно заорал старик. Истощенное тело задергалось в тщетной попытке высвободиться от ремней. – Я уже сказал вам все! Я не знаю, где ОН! Дайте мне умереть!

Алекс собрал в кулак всю свою волю.

– Мы из ФБР…

– Убийцы! – брызгал слюной старик. – Исчадия Ада! Будьте вы все прокляты!!

Он оскалил желтые зубы и зарычал в бессильной ярости. Изо рта пошла пена.

– Медсестра, укол! – приказал Аманадис и положил руку на плечо агента. – Прошу вас покинуть палату. Вы же видите, он не в состоянии отвечать на ваши вопросы.

– Я не знаю… – прохрипел старик, прижимаемый к кровати санитаром. – Не знаю… где дневник…

Алекс быстро переглянулся с Анджеем. ДНЕВНИК! – и бросился обратно к кровати.

– Какой дневник? Дневник Гудини?

Психиатр недоумевающе посмотрел на Алекса.

– Мистер Марчевски, ответьте, что в этом дневнике такого важного?!

Глаза старика закатились в припадке. Тут вмешался директор и с решительным видом указал на дверь. Им не оставалось ничего иного, как выйти в коридор. Алекс был разочарован. Быть так близко к разгадке, и уйти ни с чем.

– Как вы думаете, – спросил он, – возможно улучшение состояния?

– Возможно. Только не надейтесь, что произойдет это скоро. Но если вы оставите свои координаты, я сообщу вам о первых же улучшениях.

Анджей с недовольным видом отошел в сторону.

– Спасибо, – поблагодарил Алекс. – А то, что он связан, это не слишком жестоко?

– Странный у вас тандем, – заметил Моро. – Один хочет всех посадить на электрический стул, другой переживает из-за обычных ремней. Наверное, это помогает вашей парочке в ведении допросов: хороший и плохой следователь, да?

– У Анджея свое отношение к преступникам.

– Знаете, как содержали психически больных до недавнего времени? Как раз так, как хотелось бы вашему напарнику. Больные страдали от психологического и физического насилия, жестокого обращения и насильственного лечения. Врачи в целях наказания применяли сильнодействующие психотропные препараты. Их несчастные пациенты жили в зловонных каменных мешках под присмотром настоящих тюремщиков. Прикованные цепями к стенам подвалов, они спали на вонючей соломе в собственных испражнениях. Лечение вообще не отличалось гуманизмом: больных натирали раздражающими мазями, прижигали каленым железом и поили рвотными средствами. Еще их привязывали к стульям, делали кровопускание, обкладывали холодными полотенцами, к лицу цепляли множество пиявок, разрезали кожу и втирали в надрезы сурьмовую медь.

– Это какой-то кошмар, – передернулся Алекс. – Надеюсь, сейчас ничего подобного не существует?

– Нет, конечно. Разве что в фильмах ужасов.

Алекс еще раз посмотрел на руки директора и не удержался:

– Простите, а что у вас с руками?

Моро быстро засунул ладони в карманы халата и произнес:

– Несчастный случай. Пожар. Ладно, меня пациенты ждут. До свидания. – Он направился к лифту, оставив гостей на попечение своего заместителя. Аманадис проводил гостей до выхода, заверив, что в случае чего свяжется с ними по оставленным номерам.