— Дочь! — податливым эхом вторил Пупсик.

— Я видел, — не очень вежливо вмешался я.

— Наконец-то Алиса будет пристроена. Жених ее обожает.

— Обожает.

— Он у нас большой умница. Задачки по комбинаторике с детства щелкал как орешки. Вообще помешан на теории вероятностей: игральные кости, шары, случайные величины, выборки, мат. ожидания, все эти пси и кси и прочая неразборчивая греческая белиберда. Да-да, я у Алисы в конспекте видела. С ума сойти можно. Но Алиска-то дура, а Костя высший балл набрал на вступительных. Он вообще медалист. Золотой.

— И не липовый! — восторженно жуя, закивал Пупсик.

— Да, заметьте. Это редкость по нынешним временам. И сестры у него такие же умницы. И родители — просто миляги.

— Миля…

— Пупсик, не перебивай. Я все-таки старше тебя на год и лучше разбираюсь в людях. Так вот, у Пупсика свое дело.

— Небольшое, но верное, — подмигнул мне Пупсик.

— Мороженое.

— Эскимо? — зачем-то спросил я и тут же смутился.

— Какое эскимо? Зачем эскимо? — уставились на меня бройлеры, забыв дожевать от удивления.

Я почувствовал себя очкариком, которому мир без стекол в роговой оправе показался вдруг карнавальным мельтешением разноцветных, расплывчатых пятен.

— У Пупсика интернет-кафе. «Сакура» называется, может, слышали?

— Н-нет, не доводилось. Я здесь проездом, — смущенно пробормотал я и надел воображаемые очки, восстанавливая резкость.

— То-то я думаю, откуда у вас этот странный акцент…

— А мороженое, стало быть, вишневое? — поспешил сменить тему я.

— Почему? — искренне удивились бройлеры.

— Ну, я подумал, раз сакура, то и… — изумление в глазах Пантагрюэлей еще более усугубилось. — Впрочем, забудьте.

Котик громко хрустнула карамелькой и воодушевленно продолжила:

— Так вот, после свадьбы Пупсик возьмет Костика в дело. Это вам не студентов учить за гроши. Представьте, Костик собирался в аспирантуру. Там и раньше-то особо нечего было ловить, а теперь и подавно. Наивный дурачок!

— Курам на смех!

И оба заливисто рассмеялись.

— При его-то уме.

— На студентах далеко не уедешь. Судя по его родителям…

— Милые люди…

— Милые-то милые, но совершенные сухари и, что называется, без царя в голове.

— Без пяти минут кандидаты.

— И оба что-то там пишут — функционалы, брахистохроны, трилистники… ну, вы знаете…

Я не знал.

— Совершенно непрактичные. Детей совсем запустили…

— Шестеро в однокомнатной квартире! В книжной пыли…

— Мозгляки.

— И жуткие снобы. Костик мог бы не штаны протирать на лекциях, а бабки зарабатывать. Так нет же… Кому он нужен со своим дипломом математика?

— А еще этот ЗАГС…

— Да. Мы ведь хотели венчание, в церкви, с батюшкой, свечами и всем прочим, так нет же, Костик уперся, как баран…

— Я, говорит, диагностик или что-то в этом роде… В общем, в Бога не верит…

— Пупсик, помолчи, религия — не твоя стихия. Так вот, мы с ним и так, и эдак, но он — ни в какую.

— А ведь какой умный парень!

— Даже чересчур. Ум, как говорится, за разум зашел. Совсем мозги набекрень у мальчишки. Тоже что-то там такое писал, к вопросу о снежинке Коха… или Серпинского…

— У Серпинского не снежинка.

— Не умничай, Пупсик, я лучше знаю.

— У Котика высшее образование.

— Два, — подтвердила Котик.

— Два высших? — вежливо поинтересовался я.

— Нет, два года. Химхлам.

— Хим что?

— Химико-технологический на местном жаргоне.

— А какая специальность?

— Ну вы чудак! — добродушно рассмеялась Котик.

— Чудик, — поддакнул муж.

— Какая-какая… Химическая. Это давно было, кто ж теперь помнит? Главное здесь то, что я могу давать мужу компетентные советы.

В этом я ни капли не сомневался.

— Мы вместе химичим, — хихикнул Пупсик.

— В конце концов, — продолжала ученая Котик, — совершенно не важно, снежинка, серп, кленовый листок или что-то еще, такое же демисезонное и неприбыльное… Важно то, что Пупсик взял над парнем шефство и положил всем этим снежным глупостям конец. Все-таки здесь — стабильный заработок…