Локк пришел в восторг. Его перу принадлежала одна из первых рецензий, оказавших большое влияние на современников, напечатанная в 1688 году в Bibliotheque universelle. Чтобы удостовериться, что это не пройдет мимо внимания английских читателей, в 1689 году в предисловии к своему "Опыту о человеческом разумении" Локк пишет: "…республика наук не лишена в настоящее время даровитых созидателей, величественные замыслы которых, движущие науки, оставят долговечные памятники на удивление потомству" — и самый значительный среди них — "несравненный г-н Ньютон". Главное достижение Ньютона, писал Локк, заключалось в том, что "мы могли бы надеяться со временем получить более правильные и более достоверные знания о различных частях этой изумительной машины, [77] чем имели оснований ожидать до сих пор"(Цит. по: Локк Дж. Мысли о воспитании //Локк Дж. Сочинения: в 3 т. Т. 3. М.: Мысль, 1988).

Локк стремился встретиться с человеком, нашедшим путь к столь достоверной истине. Была только одна проблема: в 1687 году Локк был политическим эмигрантом, [78] врагом английского государства, находящимся в розыске. За четыре года до этого из-за давних связей с врагами короля Карла II из вигов он был под регулярным наблюдением агентов короны с тех пор, как был раскрыт заговор Ржаного дома. Заговорщики из Ржаного дома планировали убить короля и его брата Якова, и крах их плана привел к расширению списка подозреваемых. Несколько видных вигов были преданы суду и посланы на эшафот, самому Локку тоже угрожал арест и, возможно, казнь, так как он был связан с одним из ведущих заговорщиков. Локк благоразумно начал перемещаться по Англии, а затем вообще бежал из страны и в сентябре 1683 года прибыл в Нидерланды. Пока у власти находились Стюарты, он был вынужден оставаться там.

У Ньютона были свои собственные проблемы с королем. Когда Яков взошел на трон после смерти своего брата в 1685 году, он предпринял безуспешную попытку вновь обратить протестантскую Англию в католичество. В 1687 году Яков взялся за Кембриджский университет и приказал, чтобы отцу Альбану Фрэнсису, бенедиктинскому монаху, присудили степень магистра искусств — почетное звание, которое позволило бы Фрэнсису занять официальную должность в управлении университетом. Руководство университета отказалось, и Ньютон приветствовал отказ. Он прервал в последние недели работу над "Началами", чтобы заявить, что "смесь папистов и протестантов [79] в одном университете не сможет существовать ни счастливо, ни долго". Когда суд Комиссии по церковным делам, учрежденной королем Яковом, приказал, чтобы университет послал представителей, которые дадут ответ за неповиновение короне, Ньютон был отобран в качестве члена делегации.

Суд угрожал и неистовствовал. Ньютон вел своих коллег в ответную атаку. Правительство дрогнуло первым. В мае 1687 года главный судья комиссии выпустил приказ, в котором делегации из Кембриджа было предписано: "Ступай и больше не греши". [80] В главном Ньютон и его коллеги одержали победу: Кембридж так и не присудил монаху степень магистра.

Эта победа сделала Ньютона заметным — король Яков уж точно обратил на него внимание. Он возвратился в Кембридж, где благоразумно вел довольно замкнутую жизнь. Слава, которую принесли ему "Начала", была сладка, но тогда было бы слишком опасно пытаться насладиться ею сполна.

Искусство управления королю Якову II по большей части не давалось. Однако в том, чтобы приводить в ярость своих врагов и отталкивать друзей, он был мастер. Ему хватило всего лишь трех лет на троне, чтобы настроить против себя большинство подданных. К середине 1688 года и тори, традиционно выступавшие за монархию, и их противники виги тайно замыслили поставить на место Якова его племянника и зятя Вильгельма, принца Оранского, жена которого, Мария, была старшей дочерью короля. В ноябре Вильгельм высадился на южном побережье Англии с армией численностью между восемнадцатью и двадцатью тысячами человек (включая приблизительно двести чернокожих солдат, нанятых или купленных на плантациях в американских колониях). Яков смог ответить примерно таким же войском, которое расположилось в Солсбери, преграждая Вильгельму путь к Лондону. Но силы роялистов были подорваны сначала генералами Якова, а затем его дочерью Анной, перешедшими на сторону Вильгельма. После нескольких незначительных стычек Яков бежал. Он покинул из Лондон 9 декабря и неделю спустя сдался голландскому командованию. Еще через две недели при намеренном попустительстве Вильгельма его тесть бежал во Францию.

Чтобы придать захвату власти необходимую видимость законности, Вильгельм созвал Свободный парламент, который должен был уладить вопрос о наследовании королевского престола. На этом собрании было два представителя от Кембриджского университета. Одним из них был Исаак Ньютон, незадолго до этого объявивший о своей антикатолической позиции.

Нельзя сказать, чтобы Ньютон отличился в качестве члена парламента. Нет данных о том, чтобы он произносил какие-либо речи; известно лишь об одном его высказывании за год, проведенный в Палате общин, — он попросил слугу закрыть окно, чтобы не сквозило. Тем не менее он сделал то, чего ожидал от него его избирательный округ: проголосовал вместе с большинством 5 февраля 1689 года за то, чтобы провозгласить трон Англии свободным ввиду отречения короля Якова и предложить его совместно Вильгельму и Марии.

Тем самым Ньютон получил совершенно новый опыт: лучшие, известнейшие люди возносили ему хвалу. Члены Королевского общества выказывали ему почтение. Христиан Гюйгенс попросил встречи с ним и представил его высшим кругам Хэмптонского двора, где брат Гюйгенса входил в свиту Вильгельма. Друг Локка граф Пембрук приветствовал Ньютона в своем доме. Ньютон поднимал бокал в компании, восхвалявшей его как мудрейшего из мужей и одного из тех, кто одержал победу в Славной революции, как уже нарекли ее победители.

Ньютон впервые познакомился с Джоном Локком в конце 1689 года — тот был в числе его высокопоставленных почитателей. Между ними быстро возникла глубокая привязанность, которая продлилась, с одним существенным перерывом, до смерти Локка в 1704 году. В большинстве отношений они едва ли могли быть менее схожими. У затворника Ньютона было мало друзей, он был приверженцем строгих правил в вопросах морали — некогда перестал общаться с одним знакомым, после того как тот непристойно пошутил о монахине. Локк, напротив, занимался политикой [81] на высшем уровне, жил в домах богачей, наслаждался беседами и получал удовольствие от женского общества. Он любезно флиртовал с почтенными замужними дамами, а одну из тех, к кому питал особую страсть, — леди Дэмерис Мэшем — называл своей "наставницей".