— «Не люблю»! «Надоели»! — повторила Настя, передразнивая сама себя. — А они сразу и поверили! Ни о чем не разузнали, не расспросили. Вычеркнуть, и всё! Бархатный, дорогой мой красавчик! Неужели бы я тебя не выходила?.. Ну, да раз всё выгоняют и выгоняют… раз бабушке мешаю, какое же это шефство!

Насте не хотелось идти домой, и она свернула к своей подруге, к Дуне Волнухиной, которая ушла из школы сразу после уроков и давно уже была дома.

Дуня, только что разложив по всему столу книги и тетради, уселась за уроки. Увидев Настю, она удивленно раскрыла свои круглые коричневые глаза:

— Настя, ты заниматься пришла? Вот хорошо!

— Нет, — сказала Настя, — я так… Поговорить.

— Давай говори, — с удовольствием согласилась Дуня и, положив ручку, поудобнее уселась на лавке.

Настя села рядом с ней и молчала, не зная, как начать. Может, сказать так: «Вот ты в кружке по садоводству, и я хочу тоже в кружок по садоводству…»

Но не успела она начать свою речь, как в избу вошла Катерина Дозорова.

— Девчонки, Анка дома? Нет?

Густой румянец горел на слегка скуластых щеках Катерины, серые глаза ее радостно блестели, а крупные красные губы никак не могли сдержать улыбку.

— А где же твоя сестра, Дуня?

— Она овес сортировать пошла, — ответила Дуня. — Может, сбегать?

— Ах, жалко! — досадливо сказала Катерина. — Хотела с подружкой радостью поделиться! Ну ладно, потерплю до вечера.

— А какая радость, Катерина? — Дуня соскочила с лавки и стала теребить ее за рукав стеганки: — А нам-то скажи! Ну, ты нам скажи!

Настя издали молча глядела на Катерину. Бабушка за что-то не любит ее… А за что?

— Вам сказать? — Катерина лукаво скосилась на Дуню п приподняла одну бровь. — Неужели вам сказать?!

— Ну, скажи! Скажи! — закричала Дуня, сильнее дергая ее за рукав.

— Ах, девчонки, вот какая у меня радость!.. Да разве вы поймете! У меня сегодня Золотая отелилась! А теленочек, телочка — красавица, вся в мать!

Дуня выпустила Катеринин рукав и слегка сморщила свой вздернутый нос:

— У! А я думала — что такое!..

Тут Настя не выдержала и застенчиво подошла к Катерине:

— А какая она, желтенькая?

— Золотая, как мать! Прямо Золотая Рыбка!

Настя сразу забыла, что она уже не телячий шеф, и что бабушка Катерину не любит, и чго в телятник ходить не велено.

— Катерина! — попросила она. — Покажи Золотую Рыбку! Возьми с собой, покажи!

Катерина с лёгким удивлением поглядела на Настю:

— А ты одна не можешь? Да ведь там же, на телятнике, твоя бабушка хозяйка, она тебе и покажет.

— Она шефов не любит… — смутившись, ответила Настя.

— Вот правильно! — засмеялась Катерина. — Твоя бабушка никаких шефов не любит! Ну, знаешь что? Пойдем вместе. Я буду просить, а ты голосить… Ладно?

— Ладно! — засмеялась Настя и, забыв книги у Дуни, побежала за Катериной.

В телятнике никого не было. Золотая Рыбка лежала на свежей соломе и поглядывала ясными черными глазками из-за низкой перегородки.

— Упрошу бабушку! Сейчас пойду упрошу бабушку — пускай позволит мне за ней ухаживать! — сказала Настя, не сводя глаз с телочки. — Сроду такой красоты не видала!

— Красота — что! — возразила Катерина. — Красота, конечно, большое дело, но для жизни это не все. А вот заметь, Настя, эта корова будет очень хороших кровей. Молочная. Вырасти мне ее. Сбереги. Первая в стаде корова будет! Ну, даешь слово? — Катерина протянула руку.

Однако Настя руки не взяла.

— Не знаю, — сказала она, — как бабушка… Бабушка мне в телятник больше ходить не велит…

Настя сказала это и тут же густо покраснела: вот так, вот и нажаловалась на свою бабушку!..

— Как так — не велит? — удивилась Катерина. — Да ведь к тебе же какие-нибудь телята прикреплены?

— Нет. Никакие не прикреплены, это я только так ребятам говорила, потому что мне хотелось… А бабушке я только мешаю…

— А ты бабушку просила?

— Да еще сколько раз-то!

— Ладно. Тогда я сама к ней пойду.

— Катерина, не ходи! — испугалась Настя. — Бабушка не любит, когда чужие вмешиваются. И она у нас сейчас расстроенная… Горюет очень по телочке. Отругает тебя еще… Не ходи лучше!