– Руденко уже совсем пожилой человек, – спокойно произнес Федор Николаевич. – Он не сможет долго оставаться с тобой. Думаю, сразу после Олимпиады он сложит с себя свои полномочия тренера. Ну а если тебя все еще беспокоит Пахомова, я больше с ней не сотрудничаю.

Теперь Марго поняла, почему Лена смотрела на нее с такой ненавистью – тренер сразу после ее проигрыша сообщил ей, что она неудачница, а с неудачниками он не имеет никаких дел – это вполне в его стиле, – а Пахомова решила, что это все из-за Марго.

Но размышлять сейчас на эту тему Марго не собиралась, как и погружаться в жалость к сопернице.

– Лена меня не беспокоит, – проговорила она, глядя прямо в глаза своему бывшему тренеру. – Меня беспокоите вы. Даже странно, что вы – ученик Руденко. Вы умудрились ничему у него не научиться. Представляю, как сильно он разочарован. – Она перевела дыхание. – Так вот. Мне не нужны никакие ваши предложения. Я никогда не буду сотрудничать с человеком, которого мне не за что уважать. А насчет возраста Захара Семеновича… Не важно, как долго еще он сможет быть моим тренером. Я буду рада даже самому короткому времени. Потому что он самый лучший учитель, какого только можно себе представить. И никакого другого мне не надо. Так что даже если вы правы и он собирается уйти на пенсию, – девушка почувствовала, что негодование уже не помещается внутри ее, – вам ничего не светит. Еще раз повторяю, если вы не поняли: другого тренера у меня не будет. И точка.

Федор Николаевич усмехнулся и, не прощаясь, повернулся.

– А ты, оказывается, дура, – бросил он через плечо.

Марго не стала наблюдать, как он уходит. Она шагнула в свой номер, на пороге которого стояла все это время, и так громко хлопнула дверью, что задрожали стены.

И вот наконец наступил день, в который должен был состояться последний матч и определиться победитель.

На золотую медаль претендовали Марго и американка Рэйчел Грант, с ней девушке еще не приходилось встречаться на корте, хотя за карьерой своей соперницы Марго следила с интересом и даже восхищалась внутренней силой, терпением и упорством Рэйчел. Девушка считала, что проиграть в этом матче не будет позором, но в крови кипел азарт – ведь, в конце концов, ей удалось дойти до финала, и чем черт не шутит, вдруг золотая медаль достанется ей, а не Рэйчел.

В утро последнего матча светило яркое солнце. На стадионе собралось немыслимое количество народа, и зрители все прибывали и прибывали.

Марго, ожидая, когда объявят начало игры, сидела с Руденко на тренерской трибуне и то и дело прикладывала ко лбу и шее смоченное холодной водой полотенце – было нестерпимо жарко.

– Не забывай о том, что она левша, – давал ей последние наставления тренер. – Ее преимущество в этом. Подстроиться под ее стиль игры будет сложно.

Марго почти не слушала его, лишь машинально кивала в ответ. Мысленно она уже была на корте.

А через пять минут они с Рэйчел обменялись приветственными рукопожатиями, и игра началась.

Наверно, впервые за последнее время, если вообще не за всю свою спортивную карьеру, Марго чувствовала, что встретила соперницу, настолько превосходящую ее в мастерстве. Ей никак не удавалось угадать, что предпримет Рэйчел в следующую секунду, куда, посланный ее ракеткой, полетит мяч.

Марго носилась из одного конца своей зоны в другой и уже через десять минут сета чувствовала себя загнанным животным. А ее соперница, казалось, по-прежнему была полна сил и энергии.

Но самое неприятное случилось в конце первого сета – Марго больно подвернула ногу. И если сначала удавалось не обращать внимания на боль в лодыжке, то когда начался второй сет, она поняла, что с такой ногой ее шансы на победу равны нулю.

Пришлось делать знак судье, чтобы остановил матч.

Прибежал доктор, быстро осмотрел ногу девушки, констатировал растяжение и предложил перенести игру. Но Марго воспротивилась.

Ей казалось, что если не сейчас, то уже никогда. Поэтому она лишь попросила сделать ей обезболивающий укол и потуже забинтовать лодыжку, после чего матч возобновился.

Теперь девушка почти не чувствовала ногу ниже колена, а Рэйчел не собиралась ее щадить и поддаваться. Казалось, она лишь обрадовалась травме соперницы и постарается использовать это преимущество на все сто процентов. Рэйчел по-прежнему гоняла Марго из угла в угол, надеясь как можно быстрее ее окончательно вымотать. Американка была твердо нацелена на золотую медаль.

Руденко, как всегда, оказался прав. Подстроиться к стилю игры американки было невероятно сложно. Мало того что играла она левой рукой и все ее подачи Марго была вынуждена переворачивать в своей голове в зеркальном отражении, так еще и сама техника ее игры была не похожа ни на что, виденное Марго. Кроме того, Рэйчел то и дело норовила поменять ритм, а это вообще ни в какие ворота не лезло.

Сперва Марго надеялась, что смена ритма игры – это промах соперницы, но вскоре поняла, что американка делает это специально. Одному Богу и ее тренеру было известно, как Рэйчел самой удавалось не теряться в постоянно меняющихся условиях, но факт оставался фактом: она действовала безукоризненно. А вот Марго – нет.

Она сама пару раз отфиксировала свои промахи, которые могли стоить ей пропущенного мяча – вот тут слегка недовернула корпус, и в итоге мяч едва не упал на землю на ее собственной стороне, вот здесь слишком сильно прогнула запястье, и ракетка – между прочим, отлично сбалансированная, – чуть было не вылетела из руки.