Впрочем, в какой-то мере петельщики свое дело сделали. Отвлекли телохранителя и дали возможность Жихарю выпустить еще две стрелы. Одна из них со зловещим гудением пролетела поверх крыши моей хижины, а вторая догнала-таки убегающего Коннада. Догнала и, ударив в спину, бросила его на колени прямо на мой лоток. Тот самый, сидя на котором я совсем недавно беседовал с Белым.

Мак Кехта замерла на земле будто сломанная кукла. С ее губ на подбородок стекала тонкая струйка крови. Совсем как в том сне. Юноша попытался подняться. Оперенное древко торчало из его спины на ладонь ниже левой лопатки. Для человека рана в девяти случаях из десятка смертельная. А для перворожденного?

Какая сила, а вернее, дурь толкнула меня вперед? Не знаю. Упавшей Мак Кехты мы достигли одновременно с Этленом, который задержался ненадолго, расправляясь с Жихарем. Жалко, добрый парень был, на рожке играл – заслушаешься. Зря ввязался. Не для нас, простых старателей, эта война.

– Живая? – выдохнул телохранитель.

Еще говорит довольно ровно. Я бы после такой драки только рот разевал, глотая воздух.

– А что с ней? – вопрос на вопрос. Откуда ж мне знать, если я только что их увидел.

Этлен понял.

– Ушибло о стену...

Похоже на то – кожа бледная... Но теплая. И дышит. Я протянул руку и пальцем нащупал живчик на хрупкой шее. Бьется довольно ровно. Жить будет. Зрачки поглядеть бы...

Старик вдруг схватил меня за рукав:

– Вытащи ее, Эшт! Спаси ее!

Я опешил.

– Куда ж я вытащу? Да и не далеко уйду...

Совсем рядом, буквально за соседним участком, загомонили людские голоса.

– Сенлайх уводит их в другую сторону. – Цепкие пальцы не отпускали многострадальную рубаху. – Спаси ее. Если феанни погибнет, мне незачем больше жить.

Я хотел объяснить ему, что никуда мы не уйдем без лошадей. Выследят, найдут и все равно прикончат. За свою жизнь я как-то не сильно переживал – ни роду, ни племени, – а вот Гелка... Рисковать ею я не мог.

– Этлен...

Куда там! К нам снова бежали двое петельщиков. Один на ходу вкладывал бельт в желобок самострела. Второй размахивал чудны2м оружием – мне такого видеть не приводилось ни в Империи, ни, тем более, здесь. Стальная цепь, почти в сажень длиной, с гранеными наконечниками на двух концах. Держал он ее не посередине. Короткий конец свисал между пальцев левой руки, а длинный вился в воздухе подобно жалящей во все стороны гадюке (говорят, в Болотной стране такие водятся – кидаются на все, что шевелится, а ядовитые – ужас).

Не успел я еще окинуть новых врагов взглядом, а телохранитель уже покрыл половину расстояния, разделяющее нас с ними. И хромота не помешала! На ходу – когда только успел! – он выхватил узкий, как лепесток остролиста, нож. Меч в это время перекочевал, как-то совсем не по-боевому, под мышку. Резкое движение, и петельщик-стрелок кулем обрушился в пыль. Куда воткнулся нож, я разглядеть не успел.

Еще выкрики из-за отвала Карапуза. Много. Голоса злые, каркающие.

Двум смертям не бывать, а одной не миновать!

Я подхватил Мак Кехту на руки. Совсем легкая – только и весу всего, похоже, кольчуга да койф. Хоть спрятать на время боя. Может, потом удастся убраться в холмы незаметно, во время неизбежной кутерьмы, которую мы по обычаю называем празднованием победы.

Пробежать расстояние до распахнутой двери оказалось совсем не тяжело, словно крылья на ногах отросли. А то и верно – отросли. Страх, он сил здорово прибавляет. Уже вваливаясь боком в хижину, заметил – Этлен хромает следом за мной. Значит, и такой мудреной цепочки для него маловато, чтобы спровадить на Небесную Гору. Или к Престолу Сущего, если и вправду есть у сидов душа?

Захлопнулась дверь за сидом. И тут же по ней забарабанил прямо град стрел.

Значит, увидели нас. Прощай, надежда на спасение. Сами себя в ловушку загнали. Уж теперь-то живым никому не выйти...

Стрелки, наученные горьким опытом товарищей, прятались за стенами домов и отвалами. Припав к узенькой щелке между досками, я мог явно видеть их перебежки. Пару раз мелькнули коричневые накидки. Потом что-то вроде меховой шапки – никак Хвост пожаловал.

– Худо дело, Эшт, – просипел Этлен.

Похоже, последний петельщик дался ему таки тяжело. Тяжелее, чем обычно.

– Да куда уж хуже, – откликнулся я. – Мышеловка.

– Не понял. – В голосе старика слышалась озадаченность. – Кто мышеловка?

У них там, в замках, мышей не бывает, что ли? А то и верно, небось филиды чарами всех грызунов вывели. Да, не худо быть перворожденным.

– Западня. – Может быть, это слово ему больше знакомо.

Кивнул. Знакомо. Как же, охотиться все любят. И люди, и нелюди.

– А вот это – хуже некуда. – Старик тоже припал к щелочке, наблюдая за развитием событий.