— Это почему же? Меню не понравилось?

Девушка быстро переглянулась с парнем.

— Ограда, — прошипела она.

— Ограда?

— Ограда возле кладбища, — пояснил Кумлер. Он взглянул на кобольда, Тохта в ответ оскалил зубы.

— Они не смогли проникнуть на кладбище, — пояснил меняла. — Видимо, у вас там очень сильные некроманты дежурят!

Дарин осторожно вытащил пачку из кармана.

— Некромантов в нашем городе отродясь не бывало, — сообщил он. — А кладбище… гм… там часовня стоит, может, из-за этого? По крайней мере, в книжках пишут, что и такое бывает.

Он посмотрел на Кумлера, стараясь держаться поуверенней.

— Похоже, придется кому-то поголодать?

Вурдалак усмехнулся.

— Мы голодать не привыкли, — по-прежнему спокойно проговорил он. — Раньше мы частенько заходили в Лутаку, хотя в последнее время нас там не жалуют.

— Гильдия некромантов? — вспомнил Дарин.

— Она самая, — глаза Кумлера сузились. — Когда-то между нами был заключен договор… некроманты не препятствовали нам, наоборот, обеспечивали едой, взамен мы тоже кое-что делали для них. Но потом…

Про союз некромантов и вурдалаков Дарину слышать не доводилось.

— И что потом?

Голос Кумлера сделался холодно-зловещим.

— Они вероломно нарушили договор. Но ничего, придет время — и мы поквитаемся с ними… уже совсем скоро!

По счастью, в окрестностях Лутаки полно еды. Маленькие городки и деревни не могут позволить себе содержать некромантов — ведь они недешево ценят свой труд! Ну, а здесь…

Он кивнул на человека, нерешительно топтавшегося поодаль. Тохта поежился: давненько не доводилось видеть людей, обработанных упырями!

Дарин насторожился.

— Кто это? Человек? Или тоже…

Зулг и Хагиса переглянулись.

— Человек, но… не совсем, — охотно пояснил Кумлер, с нескрываемым удовольствием наблюдая за Дариным. — Скажем так, еда для нас. Он, правда, еще не очень годится в пищу, мы свежее мясо не жалуем, — доверительно сообщил он. — Но делать нечего!

Выражение лица Дарина его явно позабавило.

А тот переглянулся с Тохтой (кобольд неуверенно пожал плечами) и проговорил:

— Понятно. Ну, мы, пожалуй, пойдем…

Он украдкой посмотрел на парочку молодых вурдалаков — вид у них был такой, словно они только и ждали команды, чтобы вцепиться ему в горло.

— Нет, не пойдете, — по-прежнему спокойно возразил Кумлер. Он стоял неподвижно и в этой неподвижности было что-то пугающе-неестественное.

Дарин ощутил внутри неприятную пустоту.

— Уж не думаешь ли ты, — продолжал вурдалак. — Что мы явились сюда поболтать с тобой? Конечно нет! Нам приказано забрать амулет и мы его сейчас заберем. И сделаем это как можно быстрее: мы не привыкли терять время зря.

Дарин сделал шаг назад.

— Тохта! — сквозь зубы пробормотал он. — Как думаешь, мы с ними справимся?

Потомок отважных воинов был существом здравомыслящим и не любил питать иллюзий.

— Э… вряд ли, — честно признался кобольд. Он лихорадочно соображал, что делать дальше и, как назло, ничего стоящего в голову ему не приходило.

— И, кстати, можешь не шептать: они все слышат!

— Конечно, слышим, — издевательским тоном сообщил Кумлер. — Не тяни время, человек: выбора у тебя нет. Где амулет?

— Ну, э… — пробормотал Дарин. — Я его с собой не ношу…

Он смерил взглядом расстояние до центральной аллеи, но Кумлер опередил его:

— Даже не пытайся. Стоит тебе сделать хоть один шаг с того места, где ты стоишь — и этот шаг станет для тебя последним!

Хагиса, вурдалак в облике девушки, оскалила зубы и внезапно скользнула ближе.

Тохта попятился и предостерегающе зарычал.

— Не подходи! — предупредил Дарин. Он взмахнул пачкой, крупинки соли блеснули на солнце и рассыпались по дорожке. Хагиса оскочила и снова оскалила зубы: обычные человеческие зубы.

— Что это? — спросил Кемлер, кивнул на пачку. — Соль?

Он кивнул, как бы подтверждая собственные слова.

— Так и есть. О, я вижу, ты подготовился к встрече!

Дарин вытряхнул из пачки еще немного соли себе на ладонь. Крупные сероватые кристаллы пахли морем и лавандой.

Кумлер вдруг сухо рассмеялся.

— Ты и, правда, думаешь, что это уничтожит нас?

Тохта, не сводя с вурдалака настороженный глаз, потер лапой морду: похоже чутье возвращалось! Это хорошо. А вот все остальное по-прежнему было плохо.