— Нет, дорогой, мы, остальные, больше любим, когда все кончается благополучно.

— Я тоже! Особенно когда это касается меня. А Хайнлайн там есть?

— Четыре голоса, но они разделились: два — за «Историю будущего», два — за «Чужака в чужой стране». Поэтому в мой список он не попал.

— Я не голосовал за «Чужака» и не стану никого смущать, спрашивая, кто это был. Господи, чего только не пишут ради денег!

— Как говорил Сэмюэл Джонсон, всякий, кто пишет ради чего-то другого, просто дурак.

— Джонсон [54] был толстый, напыщенный, прожорливый, похотливый старый дурень, который давно был бы вполне заслуженно забыт, если бы за ним не таскался повсюду один лизоблюд и подхалим. А Пол Андерсон [55] в список попал? Или Нивен? [56]

— Зебби, это уже не два вопроса, а гораздо больше.

— Я еще не дошел до второго. Вот он: а что у нас там есть на безумное чаепитие?

— Сюрприз! Глинда оставила нам в туалетной комнате корзинку для пикника.

— Я не заметил, — признался я.

— Ты не заглянул в гардероб, — Шельма усмехнулась. — Интересно, окажутся бутерброды из Страны Оз съедобными в Стране Чудес? Или они просто «тихо, беззвучно исчезнут»?

— Так иди за ними, пока я тебя не прогнал взашей!

Несколькими сотнями калорий позже я заметил, что поблизости нерешительно мнется какой-то молодой человек. Казалось, он хочет заговорить с нами, но стесняется. Дити вскочила и быстро подошла к нему.

— Достопочтенный мистер Доджсон [57] , не так ли? Я миссис Зебадия Картер.

Он сорвал с головы соломенную шляпу.

— Да, я мистер Доджсон, хм, миссис Картер. Мы с вами знакомы?

— Да, мы познакомились очень давно, задолго до моего замужества. Вы ведь ищете Алису?

— Боже мой, да, конечно. Но откуда…

— Она в Кроличьей Норе.

У Доджсона, видимо, отлегло от сердца.

— Значит, скоро выйдет. Я обещал вернуться с ней и с ее сестрами до темноты.

— Вы и вернулись. То есть вернетесь. Это то же самое, все зависит от выбора координат. Пойдемте, я познакомлю вас со своей семьей. Вы обедали?

— О, вы знаете, я не хотел бы навязываться.

— Вы и не будете. — Дити крепко взяла его за руку. Мое сокровище сильнее большинства мужчин, и он покорно пошел за ней, но поспешно высвободил руку, как только ее хватка сделалась слабее. Мы с Джейком поднялись на ноги, Хильда осталась сидеть в позе лотоса.

— Тетя Хильда, это мистер Доджсон, преподаватель математики в Крайстчерч-колледже Оксфорда. Моя мачеха, миссис Берроуз.

— Здравствуйте, миссис Берроуз. О Боже, я, наверное, слишком навязчив.

— Ничуть, мистер Доджсон. Садитесь.

— А это мой отец, доктор Берроуз, профессор математики. И мой муж — капитан Картер. Тетя Хильда, найди, пожалуйста, чистую тарелку для мистера Доджсона.

Когда с представлениями было покончено, молодой преподаватель стал держаться уже не так застенчиво, но все же куда официальнее, чем Дити может стерпеть. Он сел на траву, аккуратно положил шляпу рядом с собой и сказал:

— Спасибо, миссис Берроуз, я только что пил чай с нашими тремя девочками.

Дити не обратила внимания на его слова и положила на его тарелку несколько бутербродов и пирожных. Шельма налила ему чаю из термоса. Чашку и тарелку сунули ему в руки, и теперь деться ему было некуда.

— Не сопротивляйтесь, сын мой, — посоветовал Джейк. — Разве что вам действительно надо идти. С сестрами Алисы ничего не сделается?

— Нет, профессор, они спят тут поблизости, в тени под стогом. Но…

— Тогда не беспокойтесь. В любом случае вам придется дожидаться Алису. Каким разделом математики вы занимаетесь?

— Большей частью алгебраической логикой, сэр, и отчасти ее приложениями к геометрии. — Достопочтенный мистер Доджсон сидел лицом к Ае Плутишке, в тени от ее левого крыла, но ничем не показывал, что заметил этот анахронизм.

— Вы не дошли в своих исследованиях до многомерной неевклидовой геометрии? — спросил Джейк.

Доджсон заморгал.

— Боюсь, что мой подход к геометрии несколько, хм, консервативен.