Ничего не сообщив о задуманном в штаб дивизиона, командиры всех трех батарей в полночь поползли со своими разведчиками к дзоту. На случай неудачи для прикрытия отхода оставили в кустах два ручных пулемета.

Халамендык с противотанковыми гранатами в обеих руках первым подкрался к дзоту. Прогремели взрывы, и в то же мгновение затрещали в ответ два немецких пулемета и несколько автоматов.

— Вход заделан камнями, гранатой не возьмешь! — крикнул оказавшийся рядом с Халамендыком сержант Федор Сухомлинов с НГ1 7–й батареи. — Надо бутылкой в амбразуру!

— Крой, Федя!

Одна бутылка попала внутрь дзота, и яркий свет вспыхнул за каменным завалом. Гранаты довершили разгром вражеской огневой точки. В дзоте оказалось восемь убитых гитлеровцев. Два пулемета и семь автоматов стали нашими трофеями.

Утром майор Шаров, только что узнавший о ночной вылазке, докладывал о ней прибывшему в дивизион военкому полка батальонному комиссару П. С. Коновалову.

— За отвагу хоть представляй к награде. А за своеволие— впору наказывать… — закончил он.

Голос у майора был веселый. Шаров знал: раз все кончилось хорошо, особенно ругать не будут.

Недалеко от домика разорвались один за другим четыре снаряда. Задребезжали стекла, потянуло дымом. Опять артподготовка…

— Спуститесь в блиндаж, товарищ батальонный комиссар, — посоветовал военком дивизиона И. Ф. Фатичев.

— Обо мне не беспокойтесь, — ответил Коновалов. — Дайте-ка лучше связного — пройду на наблюдательные пункты.

С Коноваловым и Фатичевым иду я. Над головой шуршат и свистят снаряды. То там, то тут подымаются черные столбы разрывов. Навстречу идут в тыл первые раненые.

Нырнув в блиндаж наблюдательного пункта 8–й батареи, слышим, как младший лейтенант Юрий Леонов командует из щели:

— Правее ноль–ноль пять… прицел больше два…

— Не страшно вам тут? — спрашивает Коновалов, пожимая руки артиллерийским разведчикам.

— Мы уж' привыкли, — откликается молодой темноволосый красноармеец. — Снаряд ведь дурной—может попасть, может и пролететь. Вот когда пехота подходит, это серьезнее. Но тогда некогда думать, страшно или нет, оглянешься только — близко ли ящики с патронами и гранатами…

— Кто из вас ходил вчера на дзот? — интересуется военком полка.

— Все, кроме телефониста, — ответил тот же паренек.

— О вашей смелой вылазке, товарищи, узнает весь полк. Удержим противника — будем ходатайствовать о награждении. А пока от лица командования объявляю вам благодарность! — заключил военком и обернулся к командиру батареи: — Как обстановка, товарищ Леонов?

— На участке Пшеничного противник поднялся в атаку. Судя по всему, бой приближается к его НП. Ожидаю, что с минуты на минуту поднимутся и здесь. Видите, сыплют мины, как горох. Сейчас сделаю налет потой батарее, что бьет из-за высоты… А вы, товарищ комиссар полка, все-таки малость пригнитесь, а то наш окопчик не рассчитан на ваш рост…

Прильнув к стереотрубе, Леонов передает связисту очередную команду.

— Пройду к Пшеничному, — решает Коновалов.

Высокий, широкоплечий, он легко и ловко выбрался из окопа. Фатичев и я бежим за ним. Быстро ложимся, когда вблизи подымается дымный столб разрыва, переползаем простреливаемую из пулеметов поляну… Вот и НП 7–й батареи. Один за другим скатываемся в окоп.

Тут ведет огонь из пулемета сержант Макаров.

— Да это ж посевная, а не прицельная стрельба! — с ходу бросает ему военком полка.

Между кустами замелькали фашистские солдаты. Коновалов сам берется за пулемет, грудью прижимается к стенке окопа, упираясь в другую стенку ногой. В его могучих руках «Дегтярев» кажется игрушкой. Комиссар посылает короткие очереди то в одну, то в другую сторону, а сам словно замер, не дрогнет ни одним мускулом.

— Вот это стрелок! — не скрывает восхищения Макаров.

— Гранаты к бою! — командует Коновалов.

Все в окопе прижались к брустверу. В подползающих гитлеровцев полетели гранаты, зачастили выстрелы винтовок.

— Пшеничный, почему молчит ваша батарея? — не отрываясь от пулемета, кричит военком.

Нет связи, двое ушли на линию… — отвечает комбатр, стреляя из автомата.

— Есть связь! — высунулся из блиндажа телефонист.

Наши снаряды стали рваться невдалеке перед окопом. Все вокруг окуталось дымом. Когда он рассеялся, на месте густых кустов оказалась черная, изрытая прогалина. Мы насчитали на ней десятки трупов немецких солдат, присыпанных землей. Атака была отбита…

— Герои, герои ваши ребята! — говорил Коновалов, возвратившись на КП дивизиона. И приказал Фатичеву: — Когда станет потише, позаботьтесь, чтобы люди могли по очереди съездить в Севастополь. Пусть немного отдохнут в городе.