Вскоре в организацию вошло ещё 7 человек, в том числе бежавший из плена советский офицер комсомолец В. Скульский. Число подпольщиков увеличилось до 24 человек. Организация делилась на четыре звена по 5–7 человек в каждом. Была введена чёткая военная дисциплина. Командирами звеньев юношей были избраны А. Белинский, У. Боровский, Г. Черногорюк, а звена девушек — Л. Бачинская. Командиром организации остался Л. Бачинский, его заместителем подпольщики избрали Е. Масюкова, начальником штаба — В. Скульского.

Под руководством В. Скульского юноши изучали оружие, а девушки — медико–санитарное дело.

В мае 1942 года была создана комсомольская организация. Секретарем её стала Л. Бачинская, работавшая до войны секретарём комсомольского комитета станции ОдессаТлавная, а членами бюро — Л. Бачинский и П. Куренков. На комсомольских собраниях обсуждались вопросы боевой подготовки подпольщиков, о методах политической работы среди населения, производился приём в комсомол. Во второй половине 1942 года число комсомольцев в подпольной организации «За Родину» выросло с 14 до 22 человек, и она стала почти полностью комсомольской [322] .

Юные подпольщики раздобыли радиоприёмник и установили его на чердаке дома № 3 по улице Пироговской, где жили Бакинские. Принимавшиеся по радио сводки Совинформбюро они переписывали от руки и распространяли среди населения.

Весной 1942 года организация установила связь с подпольной группой бежавшего из плена советского офицера коммуниста И. С. Соловьева и подпольной группой, возглавлявшейся коммунистами М. А. Лыткиной и Б. В. Сорочинским. Коммунисты горячо одобрили деятельность молодёжной организации, но обратили внимание на слабую конспирацию. Они оказали решающее влияние на дальнейшую работу молодых подпольщиков, став, по существу, их идейно–политическими руководителями. И. С. Соловьев помогал организовывать диверсии, М. А. Лыткина учила, как проводить политическую информацию среди населения, помогала составлять листовки. По её совету Л. Антониус, Ж. Касьянова, О. Конощенко брали пачки липкой бумаги против мух, перекладывали их листовками, сводками Совинформбюро и, проходя по Октябрьскому рынку, по улицам города и дворам, монотонно кричали: «Кому липкая бумага?», «Покупайте липкую бумагу!», «Хорошая липкая бумага!». Оккупантам и их прислужникам и в голову не приходило, что эти худенькие, одетые в лохмотья девушки и распространяют листовки.

Вот одна из этих листовок:

«…гибель врага приближается, и никакая ложь и клевета на нашу Родину не переубедят нас и не отвергнут от неё наши сердца. Патриот, помни, что ты олицетворяешь Родину. Спроси себя в этот день, что ты сделал для Родины, и найдёшь достойный ответ» [323] .

Молодежная подпольная организация проявила важную инициативу, развернув агитационную работу в войсках противника. Подпольщики составляли специальные листовки, обращённые к вражеским солдатам. Е. Масюков переводил эти листовки на немецкий язык, а девушки специально ходили на танцы, где незаметно вкладывали их в карманы немецких и румынских военнослужащих. Под предлогом обмена вещей на продукты Бачинская Л. выезжала на станции Раздельная, Котовск, Рудница. В залах ожидания она оставляла листовки.

Смело и изобретательно вели подпольщики диверсионную работу. Л. Бачинский, Г. Антониус, В. Новицкий и У. Боровский в различных районах города резали телефонные провода, выводили из строя электросеть. По заданию организации они устраивались грузчиками на военном авиаскладе. Во время транспортировки грузов подпольщики незаметно подрезали осколками лезвий для бритья стропы парашютов, при погрузке авиационных радиоприёмников толкали ящики на твёрдые предметы с таким расчётом, чтобы хрупкие детали приёмников разбивались, а ящики оставались невредимыми. Подпольщики нашли способ подрезать внутреннюю часть резиновых покрышек для колёс самолётов и автомашин. С фронта часто поступали сигналы о гибели лётчиков из-за порчи строп парашютов, об авариях автомашин и самолётов. Фашистская агентура сбивалась с ног в поисках виновников аварий, но тщетно. Диверсии продолжались.

Другая группа юношей —А. Белинский, П. Гуменный, А. Ливень, — работая на станции Одесса–Главная, засыпала песок в буксы железнодорожных вагонов, резала пневматические соединения, выводила из строя станционные сооружения.

Юные подпольщики усиленно готовились к встрече Красной Армии. Они ожидали морской, десант. Желая помочь десантникам, Л. Бачинский, П. Скульский, Е. Масюков, П. Куренков и другие вели разведку на черноморском побережье от Аркадии до порта. Собранные сведения о расположении военных объектов заносились на специальную карту, предназначенную для передачи десантникам.

Чтобы принять непосредственное участие в операциях десантников, молодёжная организация различными путями приобретала оружие.

Только из помещения Института глазных болезней имени В. П. Филатова, превращённого оккупантами в военный склад, подпольщики похитили 3 полуавтомата, 2 карабина и 3 винтовки. Особую изобретательность в этом проявил двенадцатилетний пионер В. Бачинский.

Многое из намеченного одесскими подпольщиками не удалось осуществить. Фашистская агентура проникла в подпольные организации. С 13 марта 1943 года начались повальные аресты, длившиеся почти до конца месяца. Начальник тайной полиции (сигуранцы) доносил в Бухарест об аресте в это время 124 руководителей и членов подпольных организаций, 171 подпольщика, действовавших самостоятельно [324] . Среди арестованных были секретари подпольного обкома партии А. П. Петровский и С. С. Сухарев, почти весь состав Воднотранспортного райкома партии, группа М. А. Лыткиной и молодёжной организации «За Родину».

Палачи подвергли патриотов жесточайшим пыткам. Об ужасах фашистских застенков рассказывал впоследствии М. Г. Решетников: «Так как я всё время не сознавался, то жандарм Георгину взял палку и начал бить меня… я упал на пол, он начал топтать меня ногами, бить носками сапог в бока и грудь. Тогда у меня из ушей и рта полилась кровь. Он все же этим не успокоился и продолжал бить… Я потерял сознание» [325] . Подпольщиков истязали самыми изощрёнными и садистскими методами, вплоть до применения электротока, так называемого «самолёта» и выламывания рук, но никто из них не выдал оставшихся на свободе товарищей.