Все происходит для чего-то. И люди приходят к нам не просто так. Полина была уверена, что встреча с Марией – это притча в назидание. Но в чем мораль для нее самой?

Профессия психолога парадоксальна. Как сапожник без сапог, так психолог без… Без психологической помощи, что ли? В своих проблемах не разобраться. Родным не помочь. Даже если у тебя много клиентов и соответствующий доход, в жизни ты можешь оставаться человеком несчастным и одиноким. Это обескураживает тех, кто ищет психолога, чтобы взять урок, как стать счастливым. А между тем счастливые психологи ничего интересного вам не расскажут.Никакого секрета у них вы не подсмотрите. Набор банальных советов, которыми сегодня легко поделится любая читательница журнала «Психология». В том-то и дело, что нельзя быть банально счастливой.

Главная способность психолога – усиливать скрытые стороны личности, ее желания и мифологемы, причем до такой степени, чтобы они стали видны самому клиенту как на ладони. Хороший психолог – это резонатор, человек с расшатанной психикой.А счастливый, вернее довольный, человек скроен просто и крепко, без девиаций. Как шар, непроницаемый, обтекаемый, неуязвимый. Всегда в одном и том же положении. Все ваши проблемы будут отлетать от счастливого психолога как от стенки горох. И вы уйдете от него не освобожденным от усталости, страхов и напряжения, а униженным, пристыженным за то, что «такой большой, ай-я-яй, а не может стать счастливым!» Простым вещам не обучены-с.

Такой вам ни к чему. Да и вы ему не очень нужны, потому что он понятия не имеет, что с вами делать, кроме как денег взять, чтобы не обидеть.

Полина имела все данные, чтобы стать хорошим психологом, то есть достаточно несчастным, с глубоким внутренним миром. Но пока это ей трудно давалось. Когда входишь в состояние резонанса с другим человеком, начинаешь говорить вещи, о которых прежде не задумывался. Как оракул, вещаешь, не до конца понимая смысл космических посланий. А потом человек уходит, и ты снова превращаешься в себя, со своими проблемами. Тут есть нечто родственное с актерской профессией. Актер выходит на сцену и проживает особую жизнь, иногда чужую, мало ему понятную, совсем не близкую. Он входит в особое состояние, становится тождественным чужой интонации и вдруг начинает ходить как-то размашисто, говорить картавя, кривляться, как в детстве. Как бесноватый или загипнотизированный. Но зайдите за кулисы после спектакля, и вы со сворой обученных собак не найдете героя сцены, потому что даже запах меняется, когда человек играет.

Такое перерождение на час-другой – дело трудное, требует невероятных усилий, дается нелегко, потому что резонировать приходится с самой дисгармоничной частью человеческой личности. Колоссальная энергия тратится на то, чтобы «отсканировать» и обнаружить перелом, а потом еще гармонизировать его, залатать дыру. Психолог – это своего рода донор. Он отдает свою энергию, фрагменты своей здоровой психики, чтобы восстановить баланс другого, зачастую совсем чужого человека. А это опасно: след чужой беды надолго остается в памяти донора. Он не только отдает все лучшее, он еще и забирает все опасное.

Это похоже на работу земского врача. Ходит по деревням и весям, лечит всех, кто нуждается. Но однажды заразится и погибнет сам. Есть в такой работе общий чеховский радикал. Раствориться в чужом образе и погибнуть от чужой беды.

Чем глубже травма у больного, тем тяжелее последствия для лекаря. Люди вообще травмируют*.

Полина укрылась одеялом с головой, чтобы было теплее. Свернулась калачиком и попыталась уснуть.

Поза зародыша под одеялом должна была помочь собраться с силами.

«Зачем я только встретилась с этой Марией?»

Так себя жалко стало. Что она могла противопоставить этой сильной одержимой женщине, которую невозможно переубедить? В ее позиции, словах, готовности жертвовать жизнью ради брата и требовании ко всем так же принести себя в жертву звучала угроза – приговор если не к смертной казни, то, во всяком случае, к пожизненному заключению для того, кто ослушается, отступится от высоких идеалов.

Стоит только стать на путь жертвенности, потом с него не сойти.Полина опасалась, что с нею это уже произошло. Жертвы требовала мама, которая, якобы воспитывая самостоятельность, использовала дочь в качестве исповедника, погружая ее в свои страхи и проблемы. Она помнила, как мама со слезами на глазах рассказывала ей, пятилетней, о том, что у отца есть другая женщина. «Твой папа целует другую тетю. И может, у них скоро будет новая маленькая дочка…» А после истерики позвонила подруге и сказала:

– Поля еще маленькая, ничего не понимает. Не знаю, как ей объяснить, что мы расстаемся.

Полина удивлялась: что тут понимать? Жили-были папа и мама, любили, женились, родили ребенка, а потом папа встретил другую тетю, и снова: любит, женится, рожает. Она плакала, точно так же, как теперь, спрятавшись под одеялом. Старалась не расстраивать маму еще больше, но не знала, как справиться с бедой.

А потом научилась в одиночестве переживать минуты отчаянной невозможности хоть что-то изменить.