— Значит, «Справедливость для…». А что-нибудь известно относительно их планов?

— Ничего. Организация может быть практически какой угодно направленности — исламистской, нацистской, политической, экологической. Они могут быть как местными, так и приехавшими из-за рубежа. Мы ничего не знаем.

— А откуда вы узнали название? Перевели?

— Нет. Оно было перехвачено в таком виде. «Справедливость». И «для». По-английски. И несколько других слов. Но они не смогли их расшифровать.

— «Они»?..

На лице Брента появилась легкая тень улыбки, и Дельрею на мгновение показалось, что Уильям понял, почему фэбээровец пришел сюда; понял, что его вытесняет из профессии «прекрасный новый мир» электроники. «Сигинт».

— Кто-нибудь взял на себя ответственность за взрыв? — спросил Брент своим вкрадчивым голосом.

— Пока никто.

Уильям Брент глубоко задумался.

— Подобную акцию нужно очень хорошо спланировать. Необходимо связать воедино множество нитей.

— Само собой.

По движению мышц на лице собеседника Дельрей понял, что в голове у Брента что-то начинает понемногу складываться. Эта картина вызвала у Фреда почти восторг. Но, конечно же, внешне он его никак не проявил.

— Да, признаюсь, я кое-что слышал, — шепотом произнес Брент. — Об одном человеке, занимающемся нехорошими делами.

— Рассказывай.

Дельрей постарался не выдать голосом своего нетерпения.

— Собственно, рассказывать-то нечего. А что касается людей, которые мне это передали, я не смогу свести тебя с ними напрямую.

— То, о чем ты говоришь, связано с терроризмом?

— Я не знаю.

— Это означает, что ты не отрицаешь такую возможность.

— Да, конечно.

Дельрей почувствовал, как что-то сжимается у него в груди. Он работал с тайными агентами уже много лет, и теперь сразу почувствовал, что приблизился к чему-то очень важному.

— Если данная группа — или кто бы они там ни были — продолжит свою деятельность… пострадать может очень большое число людей. И пострадать очень серьезно.

Уильям Брент издал звук, означавший, что ему на количество пострадавших людей глубочайшим образом наплевать, а все призывы к его патриотизму и нравственному чувству будут пустой тратой времени и сил.

Уолл-стрит многому может научиться…

Фред кивнул — это означало, что он переходит к чисто коммерческим переговорам.

— Я сообщу тебе имена и адреса, — произнес Брент. — Стану передавать информацию, и работу буду делать сам.

В отличие от Джипа Брент обладал несколькими качествами дхармического просветленного. Это Дельрей понял, еще когда непосредственно сотрудничал с ним. Самоконтролем. Чистотой души… Ах нет… Ну уж по крайней мере чистотой тела.

И самым важным качеством — честностью.

Фред чувствовал, что может доверять ему. Он смерил собеседника пристальным взглядом.

— Ладно. Я готов согласиться с тем, что работу будешь делать ты сам. Готов отойти в сторону. Единственное, чего я от тебя требую, — быстроты.

— А вот за это — то бишь за получение быстрых ответов — тебе и придется платить.

— Вот мы и подошли к одному из главных вопросов.

У Дельрея никогда прежде не возникало проблем с вознаграждением тайным агентам за их услуги. Он, как правило, предпочитал расплачиваться с ними услугами со своей стороны: сокращением тюремных сроков, договоренностью с людьми, занимающимися условно-досрочным освобождением, снятием обвинения, — однако иногда не брезговал расплачиваться и деньгами.

Он знал: хорошо заплатишь — получишь нужную информацию.

— Мир меняется, Фред, — сказал Уильям Брент.

«Ну вот, снова вернулись к нашим баранам», — подумал Дельрей.

— И у меня есть несколько новых планов, которые мне хотелось бы реализовать. Но в чем проблема? В чем всегда проблема?

В деньгах, конечно.

— Сколько? — спросил Дельрей.

— Сто тысяч. Деньги вперед. И ты получаешь гарантию. Я тебе что-нибудь обязательно добуду.

Дельрей даже хохотнул от неожиданности. За все годы своей работы в ФБР он никогда не платил агенту больше пяти тысяч. И то только однажды, в ходе расследования очень крупного коррупционного дела.

Сто тысяч долларов?

— Об этом не может быть и речи, Уильям, — ответил Дельрей, впервые за много лет назвав Брента по имени. — Сумма, которую ты назвал, больше всего нашего бюджета, выделяемого на тайных агентов. Больше, чем деньги, которыми располагают все наши сотрудники, вместе взятые.