– В общем, конечно, я, но…

– Конечно, мне не понять, почему такому человеку, как сенатор Деверо, мог понадобиться Мэйтлэнд, когда есть Льюис, который завершил юридическое образование на целый год раньше, чем упомянутый Мэйтлэнд, да который к тому же, как наглядно демонстрирует данная беседа, значительно умнее вышепоименованного Мэйтлэнда, но тем не менее…

– Минутку, – прервал его Элан. – Ты ведь назвал Деверо, точно Деверо.

– Не более, правда, шести раз за последнюю минуту, что, конечно, я понимаю, явно недостаточно, чтобы до тебя наконец дошло…

– На последнем курсе колледжа была у нас какая-то Шерон Деверо. Да ничего особенного, ладно тебе, встречались несколько раз в компаниях, потом разок пригласил ее на свидание, но с тех пор больше не видел. Может, она…

– Может, она, а может, и не она. Знаю только, что сенатор Деверо в это ясное и солнечное рождественское утро ждет к себе некоего Элана Мэйтлэнда.

– А что, и пойду, – заявил Элан. – А вдруг у него под елкой для меня припасен гостинец?

– Вот его адрес, – предусмотрительно подсказал Том и, когда Элан кончил царапать ручкой по листку бумаги, сообщил:

– Буду молиться за тебя. Слушай, наверное, даже позвоню домовладельцу, что сдает нам помещение под контору, и заставлю его тоже молиться за тебя – а что, в конце концов от этого зависит, получит ли он свою арендную плату.

– Передай ему, что я сделаю все, что в моих силах.

– Ну, в этом никто и не сомневался, – заверил его Том. – Удачи, малыш.

"Сенатор Деверо – и ничего в этом нет удивительного, – подумалось Элану Мэйтлэнду, – жил на Саут-Уэст-Мэрин-драйв”.

Элан довольно хорошо знал эти места: и по рассказам, и через эпизодические знакомства в студенческие годы. Поднявшийся высоко-высоко над самым центром Ванкувера, район слыл местом сосредоточения несметных состояний и светской меккой для всех честолюбцев. Почти отовсюду с Мэрин-драйв открывался захватывающий вид, а в ясные дни можно было разглядеть даже границу с американским штатом Вашингтон. Вид этот, как было известно Элану Мэйтлэнду, имел также и символическое значение, поскольку в большинстве своем обосновавшиеся здесь или сами добились весьма высокого положения в обществе, или обладали им от рождения.

Другим символом были огромные плоты на реке Фрэйзер, либо причаленные к берегу, либо царственно влекомые буксирами к лесопилкам. Богатство провинции Британская Колумбия начиналось с лесозаготовок и деревообработки, да и сейчас в основном поддерживалось этими отраслями.

Взору Элана Мэйтлэнда открылся очаровательный кусочек реки Фрэйзер, и в тот же момент он обнаружил, что прибыл к дому сенатора Деверо. Сенатор, решил Элан, устроился в самом живописном на всем берегу месте.

Было солнечно, ясно и сухо. Он повел автомобиль к просторному особняку в стиле эпохи Тюдоров. Защищенное от любопытных глаз прохожих живой изгородью кедровых деревьев здание располагалось на значительном удалении от шоссе, к нему вела извилистая подъездная дорожка, начинавшаяся у двустворчатых металлических ворот, увенчанных двумя фантастическими фигурами. В конце дорожки стоял сверкающий “крайслер-империэл”, и Элан Мэйтлэнд пристроил позади него свой обшарпанный “шевроле”. Он прошел к массивной, усеянной крупными шляпками гвоздей двери в глубине величественного портика и позвонил. Дверь тут же распахнулась.

– Доброе утро, меня зовут Мэйтлэнд, – представился Элан дворецкому.

– Проходите, пожалуйста, сэр, – пригласил дворецкий, хрупкий седовласый старик, двигавшийся так, словно ноги причиняли ему непереносимую боль. Он провел Элана коротким, облицованным плиткой коридором в просторный вестибюль. В дверях вестибюля появилась тонкая, стройная фигурка.

Это была Шерон Деверо – именно такой он ее и запомнил. Отнюдь не красавица, но весьма изящная, можно даже сказать, миниатюрная, с немного удлиненным лицом и глубокими, искрящимися юмором глазами. А вот прическа у нее изменилась. Тогда она была жгучей брюнеткой с длиннющими волосами, нынче же стала коротко стриженной блондинкой, что, по его мнению, очень ей шло.

– Привет, – поздоровался Элан. – Мне сказали, вам тут адвокат требуется.

– В данный момент, – молниеносно среагировала Шерон, – нам больше нужен водопроводчик. Дедушкину ванную так и заливает.

Теперь он вспомнил еще кое-что – ямочку на левой щеке, появлявшуюся, когда она улыбалась, как вот в эту минуту.

– Перед вами как раз адвокат, который подрабатывает именно по водопроводной части. В юриспруденции в последнее время дела идут далеко не блестяще, – объяснил он.

Шерон рассмеялась.

– Тогда я рада, что вспомнила про Элана Мэйтлэнда. Дворецкий помог ему снять пальто, и Элан с любопытством осмотрелся.

Особняк – как снаружи, так и внутри – всем своим видом говорил о богатстве и благополучии. Они стояли в огромном вестибюле, облицованном по стенам полированными панелями, высокий потолок в стиле Ренессанса отражался в сияющем дубовом паркете. В массивном камине тюдоровской эпохи, обрамленном пилястрами с каннелюрами, весело полыхали поленья, неподалеку от него на трапезном столе елизаветинских времен стоял искусно подобранный букет алых и желтых роз. На цветастом ковре из Кермана <Знаменитый ковроткачеством город на юго-востоке Ирана.> расположились друг против друга величественное йоркширское кресло и уютная софа, по обеим сторонам окон эркера висели тяжелые вышитые шерстью шторы.