В ту ночь я спала в комнате для гостей. Чувствуя себя совершенно несчастной, я окунулась в стихи о происхождении нового вида, которые прислала мне Элен. Ее издатель был щедр и выпустил их в жестком переплете с факсимиле ее рукописи на форзацах. Я переходила от эпического «Мужского плача» к интимному «Объекту в холодильнике» и далее к одноименному «Происхождению нового вида».

Ну что же, здесь меня ждали две новости. Рассказчица была на десять лет старше меня, и в перспективе все, как-будто, было неплохо. Стихи изобиловали всяческими «треск», «стучать», «столкновение», «удар» — достаточными для шоу барабанов, которые заполнили мой сон. Среди ночи кто-то из мальчиков закричал, и я услышала, как Натан вышел из спальни и заговорил тихо, успокаивающе.

Ранним утром Натан скользнул в мою постель, выталкивая меня из теплых глубин сна. Он был замерзшим и одиноким. Он прижался к моему телу и приник губами к плечу.

— Почему ты не пришла, Минти? Ты должна была вернуться, мы не должны засыпать с гневе друг на друга.

— Потому что… — пробормотала я — …официально я тебя ненавижу.

— Я был неправ, Минти. О'кей?

Я почувствовала холодную горечь и печаль, которая опускается на сердце после крупной ссоры.

— О'кей.

От него пахло сном и виски.

— Что у нас сегодня, Минти?

Стихи Элен все еще стучали в моей голове.

— Я не знаю, что у нас сегодня. — потом я вспомнила. — Вечер для родителей в школе. Пойдешь?

— Да. — его ответ был едва слышен. — Но, наверное, опоздаю.

Я вдруг напряглась.

— Ты должен сказать Роджеру?

Натан усмехнулся мне в ухо.

— Роджер мне не нянька.

Пальцы Натана скользнули через мое плечо.

— Я не люблю лжи, Минти. Но подозреваю, что ты была права.

Это не были наши лучшие простыни, в них было слишком много искусственного волокна. Но именно по этой причине они идеально подходили для гостей.

— Мы с тобой тогда «работали допоздна». Помнишь?

Натан нажал чувствительную точку у меня между лопаток.

— Я не чувствовал, что лгал тогда. Разве это не странно? Что я тогда чувствовал? Если скажу о подкашивающихся коленях, спазмах желудка, колотящемся в горле сердце, это будет банально? Конечно, я был ослеплен и находился под гипнозом своего чувства.

Смирись с этим, Натан. Большинство работающих матерей лгут каждый день, подумала я и добавила:

— Обследование у врача — это хорошая идея. — его тело быстро согревалось. — Ты чувствуешь себя хорошо?

— Прекрасно, не беспокойся.

Если бы я была внимательна, я бы отметила, что мне пора побеспокоиться, потому что он в последнее время вел себя, как столетний старец. Кроме того, я считала, что нам пора немного изменить образ жизни, больше заниматься физическими упражнениями, например. Близнецы просились в боулинг. И поиграть в футбол на большом поле.

— Мне интересно, ты никогда не задумываешься, что Роджер приближается к пенсионному возрасту? Кого он видит своим преемником? Все равно они избавятся от Роджера рано или поздно.

Натан ткнул меня коленом.

— Делишь шкуру, а?

— Да? И что?

Он сменил тему:

— Что сказал Барри о твоем переходе на полный рабочий день?

— Он все еще думает.

Недолгая тишина.

— Насчет Роуз, Минти…

Мой вздох был горьким и тяжелым. Мне от всей души надоела Роуз. Что еще?

— Почему ты никогда не вспоминаешь, что вы были друзьями когда-то? Хорошими друзьями.

Однажды в офисе «Вистемакс», гда пахло ксероксом и плохим кофе, Роуз сказала мне: «Вот, займись пока „Рецептами монгольской кухни“ и „Пятьюстами способами похудеть“». Когда я закончила и вернулась к ней, я нашла ее плачущей. Ее слишком розовая помада расплылась и концы волос казались влажными. «Это из-за Сэма, — призналась она. — У него проблемы с его подругой, и мне очень тяжело из-за этого». Я обняла ее и поцеловала в щеку.

— Натан, пожалуйста, заткнись.

Их общая история, их общие дети, их прошлое — все смешалось в кучу.

— Натан, Роуз сказала, что было что-то еще, что вы должны обсудить…

— Ничего, — сказал он. — Ничего не было.

— И все-таки?

Последовала пауза.

— Не стоит об этом беспокоиться.

Знаете, как говорят? Когда женщина выходит замуж за своего любовника, открывается новая вакансия. Он прижался еще теснее, его рука извивалась между моих бедер. Его пальцы ласкали мою кожу.