– Ты должен мне пять тысяч. Сегодня последний срок.

– Но пяти не будет, Кларк! Пока не будет! – взмолился Шульц, прикладывая руки к груди, хотя лейтенант его не видел.

– Это все, Конь. Больше никаких отсрочек.

– Может, лучше он отстрелит тебе гондолу? – осторожно спросил Роджер.

– Он уже отстреливал… – свистящим шепотом ответил Шульц. По его вискам струился пот.

Истребить стал уходить вперед, потом развернулся, и Роджер увидел зрачок носовой пушки – никак не меньше пятидесяти миллиметров.

– У меня на борту пассажир, Кварк! – закричал Шульц, выставляя свой последний аргумент.

– Мне все равно.

– Ну хочешь, мы переведем тебе деньги?! У меня есть терминал, через минуту три штуки упадут тебе на счет, Кларк!

– Ты должен мне пять…

– Но я получу только три!

Сверкнула вспышка, и бронебойный снаряд прошил потолок, все перегородки и вышел через корму между двигателями.

Зашипели утечки, завыла аварийная сирена, Шульц сорвался с места, бросился к висевшему в зажиме баллону с термококсом.

– Хватай второй! – закричал он, поливая дыру в потолке, которая, казалось, засасывала аварийную пену без всякого результата.

– Где?!! – закричал Роджер, вертя головой и на мгновение растерявшись.

– Лети на корму! Там тоже пробоина!..

Роджер сорвал с креплений второй баллон и понесся в корму, где уже начала ощущаться потеря давления.

Вопреки опасениям, пробоина оказалась небольшой, и Роджер, до предела выжав рычаг баллона, секунд за десять залепил пробоину полностью. Потом опустил баллон и стал прислушиваться – аварийная сирена еще работала, но дышать становилось легче – газовый генератор наполнял отсеки новой порцией воздуха.

Сирену Шульц выключил вручную, и, когда Роджер вернулся в кабину, пилот стоял, опершись на кресло, и тяжело дышал. Его лицо было красным, а глаза смотрели в пол.

– Похоже, нужно расплатиться с этим парнем, – сказал Роджер, вешая на место баллон.

– Хорошая мысль, пассажир, – пророкотал из динамика голос лейтенанта Кварка. – Кстати, Конь, ты отлично действовал, похоже, вы с пассажиром одна команда.

– Давай терминал, – сказал Роджер, возвращаясь на кресло штурмана.

Шульц поискал глазами на панели, но пока трудно соображал. Потом выдвинул один из ящиков в нижнем ярусе и, достав прибор с гнездом для карточки, включил питание.

Через пару секунд терминал пискнул, и на небольшом экранчике показался список из дюжины банков, с которыми он нашел связь.

– Вот этот банк, – сказал Шульц, ткнув пальцем в название, и опустился в пилотское кресло.

– А номер счета?

Шульц немного подумал, потом нажал пару кнопок и вывел из памяти терминала банковский номер Кварка.

Роджер вставил одну из своих карточек, которую банк тотчас распознал.

– Эй, лейтенант!

– Слушаю тебя, пассажир, – пророкотал динамик.

– Я отправляю на пробу сотню, скажешь, когда упадет.

– Отправляй.

Роджер вбил сто риттеров и сделал перевод. Секунды через три лейтенант сказал:

– Порядок. Давай остальные.

Роджер добавил четыре девятьсот, и они ушли на тот же счет.

– Мы в расчете, Конь, – сообщил лейтенант, и масса его истребителя, качнувшись, стала уходить в сторону.

Настройки передатчика и громкой связи, словно по волшебству, вернулись в исходное положение, и прибор отключился.

Круглое окно радара прояснилось и снова стало синим. В кабину вернулись прежние звуки – гул двигателей, шум топливных насосов и еще потрескивание застывающей термококсовой пены.

– Теперь я поменял кредитора на более доброго, – грустно улыбнулся Шульц.

– Забудь, – отмахнулся Роджер.

– Огромное спасибо, что ты за меня заплатил.

– А у меня был выбор?

– Ну, это да, – согласился Шульц, перенастраивая режим работы двигателей.

– Далеко нам еще?

– Четыре часа в обе стороны… Так что решай, куда направляться, поскольку Кварк нам больше не угрожает.

– А что там за варианты?

– Сначала мы шли к Бристолю, оттуда можно выбраться на орбитальный пассажирский узел. Там хороший порт, даже проститутки имеются.

– А другой?

– А сейчас мы правим на терминал геологоразведчиков. Он очень большой, имеется вся инфраструктура, но проституток нет.