— Очень мне это нравится — ты меня еще и оскорбляешь, — вспыхнул Страйкер.

— Но ты постарайся представить, что такая перспектива, возможно, уготована и тебе, — Макгир уже не пытался скрывать, что он просто развлекается. — Но ведь ты же храбрый парень, разве не так? Рявкни на нее, нагруби ей, ну хоть разок, может, ей это понравится.

— Это все, что ты мне можешь предложить?

— А ты что, действительно хотел, чтобы я ответил на все твои вопросы? — Макгир опять захихикал.

Страйкер в двух словах объяснил Макгиру, чего он действительно бы от него хотел, и бросил трубку, которая уже готова была взорваться оглушительным смехом. Он собрался было пожаловаться капитану Клоцману или даже комиссару, но потом решил, что нет смысла развлекать еще кого-либо своими жалобами. Никто не поймет, отчего он расстроен, он и сам этого не понимал до конца, вообще не совсем понимал, расстроен ли он, просто знал, что не может спокойно работать. Агент Дэйна Марчант красива, интеллигентна, компетентна и деятельна.

И им придется смириться с ее присутствием.

Дэйна Марчант вышла из-под душа и машинально сняла с вешалки большое полотенце. Маленьким полотенцем были обернуты ее волосы. Оставляя на полу мокрые следы, прошла в комнату. Телевизор был включен, но звук она приглушила, поэтому диктор был похож на рыбку гуппи, разевающую рот в широком аквариуме.

Она присела на край постели и вскрыла пачку сигарет, которую купила после обеда внизу. Осторожно вытряхнула сигарету из пачки, закурила, затянулась, слегка закашлялась и снова затянулась.

Поймав свое отражение в зеркале, она нахмурилась. Не очень-то умно снова начинать то, с чем она благополучно рассталась шесть лет тому назад. Она сделала еще затяжку, погасила сигарету — и выбросила всю пачку в мусорную корзину.

— Это не могло его заменить.

Как не смог сделаться заменой Гэйб Хоторн четыре года тому назад. «Подлец» — прошептала она, но прозвучало это неубедительно. Хоторн, конечно, не был подлецом, он просто был парнем, которому удалось разбить созданную ею оборонительную систему, потому что он был хорош собой и настойчив.

Он уже не был так красив на столе в морге.

Она почувствовала, как по ее щеке поползла слеза, и смахнула ее.

Целый месяц она была с ним счастлива — воздадим ему должное, — а больше он не выдержал, заявил, что месяц — это все, что он может дать любой женщине. Конечно, до этой тяжелой минуты она и не подозревала, что она и есть — просто любая женщина. Всю свою жизнь она думала, что она — это она, единственная и неповторимая, а не одна из того длинного ряда женщин, чьего расположения добиваются, чтобы потом бросить. Она в самом деле думала, что снова нашла любовь. Дурочка, твердила она себе. Это не он виноват, это ты сама себе устроила. И обиду, и горькое разочарование — все это ты сама себе причинила.

Нельзя было показывать это сегодня днем. Нельзя было выплескивать наружу боль. Она знала, что Нилсон, единственный, кто проводил ее в морг, заметил ее реакцию. Он молод, не глуп, привлекателен, — вероятно, он такой же, как Гэйб. Он даже походил чем-то на Гэйба — остер на язык и всегда готов к действию. Ей так надоели мужчины, «всегда готовые к действию».

Она вдруг задала себе вопрос: а Джек Страйкер тоже таков? И привстав, вслух произнесла: «Нет» — и повторила про себя: «Нет».

После Хоторна Дэйна держала себя в крепкой узде.

После Хоторна она целиком посвятила себя работе.

После Хоторна она умерла.

А вот теперь умер он — и круг замкнулся.

Она встала перед большим, в рост человека, зеркалом и позволила полотенцу соскользнуть на пол. Ее тело было стройным и отлично сложенным, ноги длинные, талия узкая, полная грудь и округлые бедра. После Хоторна ни один мужчина не прикасался к ее телу, и никого она не хотела.

Она стала вспоминать, как это бывает. И внезапно ей захотелось оказаться в постели с мужчиной. Почувствовать тепло его тела, возбуждение, желание, удовлетворение. Почувствовать то, что она чувствовала с Петером, ее мужем. Почувствовать то, что она старалась почувствовать с Гэйбом Хоторном.

А почувствовала бы она это с Джеком Страйкером?

Страйкер живой, энергичный — совсем такой, как Петер. Что-то особенное течет в жилах подобных людей, у них кровь «экстра», она была уверена в этом. Она сразу это поняла, как только вошла в его кабинет. И хотя он внешне ничем не походил на ее покойного мужа, находясь рядом с ним, она вдруг почувствовала какой-то знакомый уже импульс, как будто здесь притаился кто-то опасный, готовый к прыжку.

Тигр, тигр, жгучий свет.

Дьявол, дьявол, дьявол!

— Джек?

— Привет, Кейт!

— И тебе привет, старый засоня!

— Извини, я был в ванной.

Страйкер наклонился и подобрал с пола свой махровый халат. Просовывая руки в рукава, он перекладывал трубку телефона из ладони в ладонь. Струйки воды стекали с него на ковер. Из ванной доносился сосущий звук уходящей в сток воды — это его прекрасная горячая ванна опорожнялась, так как бросившись на телефонный звонок, он зацепил ногой цепочку и выдернул пробку из сливного отверстия.