Когда Фогель, потеряв дар речи, ушла с округлившимися глазами, Грета тут же напала на меня с вопросом:

– Что, правда?

Я молча протянула ей записку, в которой было написано: "Твой придурок вызвал меня на дуэль. Спасать будешь или пусть помирает?"

– Что будешь делать?
– деловито поинтересовалась подруга.

– Для начала, спрошу Олафа, как его угораздило такую глупость сделать. Штаден же его прибьет и не заметит. Как ты думаешь, удастся их уговорить помириться?

Но Олаф наотрез отказался идти на мировую, более того, он даже сказал, что не будет со мной разговаривать, если я попытаюсь вмешаться. А со Штаденом мне поговорить не удалось до самой дуэли. Перед началом он подошел ко мне и спросил:

– Ну, что надумала?

– Что ты хочешь, Штаден?
– спросила я, косясь на Олафа. Тот напряженно смотрел в нашу сторону.

– Проводишь ночь в моей комнате.

– Ты совсем совесть потерял?
– аж дернулась от возмущения я.

– Нет, это ты потеряла. Чинишь мою одежду и переписываешь отчет, - он гаденько поднял левую бровь.
– А ты о чем подумала? Хотя ход твоих мыслей интересен, только вот я блондинок не люблю.

Я опять посмотрела на Олафа, тот демонстративно отвернулся. Вот ведь упертый, еще действительно разговаривать не будет. Может, ему действительно в больничном корпусе полезно полежать? Ведь не убьет же его Штаден, в самом деле.

– Нет, - ответила я.

– Дорогая, я же его убью. Неужели тебе совсем не жалко парня?

– Если ты его убьешь, тебя выгонят из академии, - напомнила я.
– А это для тебя крайне нежелательно.

– Если ты так внимательно читаешь правила, то могла бы заметить, что там сказано про отчисление в случае гибели при использовании магии. Чтобы добить твоего мальчика, мне магия не нужна, я достаточно хорошо фехтую. А поскольку вызвал меня он, то моим условием будет поединок на шпагах, без применения магии, - насмешливо сказал он.
– Итак, сейчас только от тебя зависит, проткну я его до смерти, или только до больничного корпуса. Твое слово?

– Ну и сволочь же ты, Штаден!
– не выдержала я.

– Дорогая, я же тебя предупреждал, так что во всем случившемся можешь винить исключительно себя. Последний раз спрашиваю - да или нет?

– Да, - еле слышно сказала я.
– А может, я твои рубашки у себя починю, а не буду сидеть в твоей комнате?

– Я тебе больше не доверяю, Штерн, - насмешливо бросил этот гад.
– А мои рубашки слишком дороги мне, чтобы я оставлял их без присмотра.

Когда он, размахивая шпагой, пошел к Олафу, Грета, на протяжении всего нашего разговора молчавшая, вдруг выдала:

– Эрна, да он же действительно в тебя влюблен по уши!

– Такое только тебе в голову прийти может!
– негодующе сказала я.
– Ты только, пожалуйста, не делись ни с кем своими гениальными выводами.

Дуэль закончилась, не успев начаться. Штаден только махнул клинком, как шпага Олафа отлетела в сторону, а тот зажал дырку на руке, из которой потекла кровь. Никто даже не успел заметить, как это случилось. Я с вскриком бросилась к парню, но он меня отстранил, отвернувшись. Так что в больничное крыло его отвели без меня.

Я пришла в нашу комнату, села и расплакалась. Вот что за гад этот Штаден! Ну почему я не поехала на практику со всеми? И вообще, лучше бы его тогда повесили... Грета пыталась меня успокоить, а потом к ней пришел Марк, и они успокаивали меня уже вдвоем. И надо сказать, что это у них получилось.

– Да простит тебя Олаф, не бойся, - утверждала Грета.
– Куда он денется, он же любит тебя. Просто ты его в такую ситуацию поставила, непростую для его гордости.

– А что это Штаден до тебя докопался?
– поинтересовался Марк.

– Мы практику вместе проходили, ты же знаешь - неопределенно ответила я, - а вчера я ему отчет изрисовала и несколько рубашек по швам распустила.

– Да уж, - хмыкнул Марк, - страсти у вас на высоте. За мной так тоже девочка ухаживала, когда мне десять лет было. Она еще колючки чертополоха в ботинки засовывала. Можешь взять на вооружение.

– Ты что думаешь, что он мне нравится?!
– возмутилась я.
– Да я вообще бы предпочла его не видеть! А чертополох у тебя с той поры не остался?

– Мы с Гретой можем сходить набрать, - захохотал парень. И тут в двери постучал Штаден.

– Время видела?
– поинтересовался он.
– Пойдем.

А куда деваться же? Обещала. И мы направились к нему в комнату, где он выдал мне испорченный отчет и стопку чистой бумаги, и я начала переписывать.

– Эту страницу переделываешь, - сказал он, просмотрев мою работу.

– Почему это?
– возмутилась я.

– Неаккуратно написала, и строчки вон вверх задрались.