Я не мог не думать о том, скольких мужчин соблазнила Кларисса, и с отвращением обнаружил, что невольно вспоминаю о ней с похотливым интересом. В порыве ярости я сказал ей, что она меня не привлекает, и это было правдой, но большинство мужчин проявляют тайный интерес к женщинам с подобной репутацией, и я с раздражением понял, что не являюсь исключением.

Чтобы отвлечься, я переключился на мысли о Майкле Винсенте. Я был очень зол на него за то, что он предал мое доверие, и мне было трудно спокойно размышлять об этом, но когда наступило утро, я отправился в Пензанс, чтобы с ним встретиться.

— Касталлак! — воскликнул он, когда клерк провел меня в его офис. — Какой приятный сюрприз!

— Я так не думаю, — заметил я коротко и подождал, когда за клерком закроется дверь. — Черт тебя побери, — сказал я. Голос мой дрожал от гнева, хотя я себя полностью контролировал. — Черт тебя побери. Если бы мы были не у тебя в офисе, где слышен любой шум, я бы сбил тебя с ног и, если бы повезло, к чертям размозжил бы тебе нос.

— Касталлак… — Его лицо посерело. — Я не…

— Даже и не говори мне, что не понимаешь, о чем я! Чертов дурак! Как ты смеешь рассказывать своей любовнице о моей личной жизни!

— Любовнице! — Он, казалось, был на грани обморока.

— Любовнице! — заорал я. — Любовнице! Ты рассказал этой шлюхе из Пенмаррика о Розе Парриш!

— Кларисса мне не любовница, — сказал он. — Не любовница.

— Ты думаешь, что сможешь убедить меня в этом? — Я почувствовал, что снова теряю над собою контроль. — Она ведь уступает любому, кто предложит ей свои услуги! Великий Боже, она даже мне себя предлагала! Так что и не говори мне…

Он поднялся. Он весь дрожал.

— Ты… ты. — Он не мог говорить. — Ты хочешь сказать, что ты и она…

— Господи Боже, Винсент, не будь таким дураком! Ты думаешь, что у меня возникло желание вступить с ней в связь на вытертом индийском ковре в гостиной Пенмаррика после того, как я узнал, что ты ей рассказал…

— О Боже, — сказал он и неожиданно опять сел. — О Боже. — Он закрыл лицо руками.

Я смотрел на него.

— Очень хорошо, — с горечью произнес я наконец. — Очень хорошо. Она тебе не любовница. Может быть, она спит со старшим конюхом. Но если она тебе не любовница, то у тебя остается еще меньше шансов оправдаться в том, что ты рассказал ей о Розе Парриш! Я открыл тебе строжайший секрет… я полагался на твою корректность как юриста и джентльмена, а ты предал мое доверие, предал эти понятия…

— Не тебе говорить об этике, — сказал он. — Если бы ты вел себя как джентльмен, тебе не пришлось бы рассказывать мне о Розе Парриш.

— Черт тебя побери! — заорал я. — Не смей читать мне мораль!

— И ты не смей!

— Ты…

— Очень хорошо, я прошу прощения. Я прошу прощения за то, что я выдал Клариссе твою тайну! Я не собирался ей говорить, мы просто беседовали о тебе, и она сделала замечание о том… о том, что ты не так красив, как ее брат Реймонд. И тут я, не подумав, ляпнул, что другие женщины находят тебя достаточно привлекательным…

— Ты слабый, бесхребетный…

— Я не хотел говорить ей, клянусь! Но я любил ее, Касталлак, я и сейчас люблю ее, и когда я с ней, я обо всем забываю, я словно глина в ее руках…

— Глина! — Я посмотрел на него с презрением. — Она тебя, бедного, сломает. Разорвет надвое! Ты просто теряешь время, потому что она никогда тебя не полюбит. Самое большее, на что ты можешь надеяться, это несколько часов в ее спальне в Пенмаррике, прежде чем она найдет еще кого-нибудь.

Удар был так быстр, что я не успел уклониться от его кулака. Только что он бессильно сидел в кресле и вот уже вскочил, перегнулся и отшвырнул меня в другой конец комнаты. Я ударился о три ящика с документами, сбил с табурета груду бумаг и влетел в деревянный шкаф. Дверца шкафа распахнулась. Ручки, перья и бумага каскадом посыпались на пол.

— Касталлак… ты в порядке? — Он был настолько джентльмен, что даже попытался помочь мне подняться после того, как сбил с ног.

Я поднялся с пола без его помощи и повернулся к нему спиной.

— Касталлак, прости меня. Послушай, я не хочу с тобой ссориться. Пожалуйста, давай помиримся и останемся друзьями. Я знаю, что поступил отвратительно, предав тебя, я прошу прощения от всего сердца, но…

— Я никогда больше не смогу тебе доверять, — процедил я сквозь зубы и вышел из комнаты.

Дверь захлопнулась с громким стуком. Три пожилых клерка из соседнего офиса с любопытством посмотрели на меня поверх очков, но я не остановился. Не понимая, куда иду, я вышел на улицу и, все еще не в состоянии сказать ни слова от ярости, промчался вниз к лужайке к успокаивающей тишине гостиницы «Метрополь».