– Похоже, что нас трое? – Филипп зачарованно смотрел на смертоносную стрелу, нанизанную на метательный нож наемника. Не требовалось большой гибкости ума, чтобы догадаться: не в него, а в Никса целился третий участник схватки. Последнее обстоятельство означало, что в лесу есть кто-то третий. И он пытается убрать их, причем сразу.

Филипп уже был наготове в одно движение поднять оброненный в падении меч и вступить в схватку за свою жизнь с Летаврусом, как неожиданно занесенное над его головой адамантиевое лезвие быстро направилось навстречу его горлу.

– Подожди…

Металлический лязг сопроводил полет тоненькой иглы, отскочившей от вовремя подставленного под удар адамантиевого оружия.

Острое лезвие адамантиевого меча вплотную прижалось к кожному покрову, местами поросшему плохо выбритой щетиной.

Летаврус в очередной раз убедился, что верный меч и хорошее тренированное тело снова помогли ему спасти чью-то жизнь.

Филипп зачарованно смотрел на дротик, летевший из лесной глуши прямо ему в горло. Вот тоненькая иголочка стремительно приближается, неся в своем конце его смерть. И в самый последний миг крепкое адамантиевое лезвие встает на пути между его жизнью и смертью и защищает его.

Затуманенный происходящим, Филипп не заметил, как его рука, желая убедиться, что он все еще жив, судорожно погладила небритую шею. Филипп встал, как ужаленный, и пристально посмотрел на окружавший его лес. Перед ним до сих пор стояли большие изумрудные глаза, ярко горящие во тьме. Летаврус точно был зол на него. Зол за то, что обстоятельства вынудили опытного воина принять другую сторону закона. Филипп сам прекрасно понимал, что он изменился. Сильно изменился. Так же, как изменился и сам Никс. А ведь всего два года назад вечно добрые Кантр и Велма, ставшие им всем вторыми родителями, преподавали своим ученикам последний урок. Их уже тогда осталось совсем немного. Кантр решил устроить показательные поединки на мечах, чтобы вспомнить свои былые годы. Из восьми пар Никс выбыл из борьбы самым первым, а он – Филипп, прозванный Одиноким, в тот день стал в очередной раз победителем. А сейчас неудачному Никсу потребовалось не более двадцати секунд, чтобы опрокинуть его.

– Почему же именно тебя прислали… – Филипп быстро собрал все свои нехитрые вещи, оброненные в ходе боя с наемником, и бесшумной походкой начал отходить от места неприятной встречи глубоко в лес, под надежную защиту многовековых деревьев.

Никсалорда уже не было рядом, чтобы проводить осуждающим взглядом позорное бегство своего друга с поля боя.

Летаврус вернулся к стоявшим на обочине повозкам не позднее чем через полчаса после первой выпущенной лесным разбойником стрелы.

Рут сердито стояла возле зажженного осветительного фонаря и внимательно вглядывалась во тьму.

– Он ушел.

Никс бодро шагнул в очерченный факелами и фонарями ореол света и укоризненно погрозил в сторону Рут пальцем:

– Могла бы и раньше сказать.

– Что?!! – в голосе женщины звучали неподдельные нотки обиды и изумления.

– Что произошло там, в лесу?

– Эй, проводник, с вами все в норме?

– Кто в нас стрелял?

– Он обезврежен?

Взволнованные фермеры, вооруженные короткими саблями и небольшими луками, со всех сторон обступили вернувшегося из погони Никса. Летаврус поспешил всех уверить в том, что нападавшие разбойники обезврежены, а, встретив мощный отпор со стороны его и Рут, их атаман приказал остальным бежать. Наемник отметил, что, несмотря на неприятные события, произошедшие этой ночью, люди были веселы и не проявляли никаких признаков суеты.

– Стрелявший разбойник был один, – Никс говорил громко, чтобы его слова были слышны даже в самых отдаленных уголках лагеря, о людях он не волновался – в череде таких обстоятельств ни один человек не сомкнет глаз, пока лишний раз не убедится в своей безопасности. – Нападавшие ушли. – Ожидаемого вздоха разочарования Никс не услышал, наоборот, фермеры подняли кружки и баклажки с пивом в честь своего храброго проводника, прогнавшего лесных бандитов. – К сожалению, я не смог поймать их, так как разбойников было много, а атаман направился далеко в сторону лесной чащи, но, думаю, сегодня ночью он нас со своей бандой не побеспокоит.

– А что делать с теми бандитами, которым не удалось уйти живыми?

Вопрос был очень хороший, поскольку ни ведущий обоза, ни конвоиры на подобное стечение обстоятельств не рассчитывали.

– Кто бы они ни были, они заслуживают покоя, – гордо произнес Летаврус, вспоминая наставления мастера Петра о том, что павший в бою враг заслуживает каплю уважения. – В двадцати метрах от дороги есть достаточно глубокая яма. Отнесем их туда и пусть это место станет их вторым приютом.

– А ты ничего, Лесной Стражник, – хлопнул Летавруса по спине довольный фермер.

– Я Страж Леса, – поправил собеседника Никс, но тот лишь отмахнулся.

– Да какая разница, кто ты. Главное, что работаете вы хорошо. За тебя! – опрокинув остатки хмеля, довольный фермер пошел в сторону своей повозки. И где-то его можно было понять – сегодня он сохранил не только свою жизнь, но и свой товар. Последнее тоже являлось для людей немаловажным.

Обрадованные хорошими новостями, фермеры тут же наполнили руки Никса и Рут поджаренным мясом, еще аппетитно пахнущим копченым дымком, кусками ржаных лепешек и баклажками с вином и пивом.– Спасибо вам за ваши услуги! – ведущий обоза еще раз громко воздал почести умелым действиям Никса и Рут.