– Они здесь живут.

И пчела, приободренная доброй волей своей покровительницы, нанесла легкий укол в незащищенный участок кожи наемника.

Никсалорд, привыкший иметь дело с уловками Кантра и загадками настоятеля Робара, быстро сообразил о возможном подвохе, и его пальцы аккуратно сжали спину насекомого, отстраняя его жало от шеи. Так что пострадала лишь фаланга пальца, да и то несильно – жало не вошло глубоко под к ож у.

– Какие нежными стали Стражи наших Лесов! – покачала головой Архатра.

– Ваше насекомое пыталось меня ранить, – Никс щелчком отправил пойманную пчелу в шуршащие заросли какой-то древовидной травы, а затем медленно и осторожно растер пальцы друг о друга, чувствуя, как назойливое жало покидает плотную кожу.

– Такого крепыша маленькому насекомому не пробить, – сетовала волшебница. – А вот вам обижать жителя наших лугов и лесов не хорошо. Уже большой мальчик, все-таки.

– Но ее жало было всего лишь в миллиметре от вены, – Летаврус был спокоен и абсолютно твердым голосом аргументировал свои возражения. – В случае если бы я не успел, вам бы пришлось меня реанимировать.

– Ты не доверяешь моему уровню владения магией Родона? – в голосе волшебницы зазвучали нотки недовольства. – Или ты думаешь, что твоя безопасность превыше всего в этом Лаударуме?

– Отчасти.

– А вот здесь вы заблуждаетесь, мистер Летаврус, – волшебница с помощью левитации поставила интересовавшую ее колбу с зельем на алхимический стол.

– Меня зовут Никсалорд, – монотонно вставил свою часть реплики Страж Леса.

Рыжая грива переливающихся волос каскадом игриво всколыхнулась волнами, когда рассерженная женщина взглянула в изумрудные глаза.

– А вы, однако, не так глупы, Никсалорд Летаврус, – Архатра еще не привыкла с вызовом смотреть в глаза тем мужчинам, кто открыто не боялся ее власти и был выше ее ростом. Задранный вверх изящный подбородок превращал волшебницу с верхнего ракурса в рассерженного на родителей подростка. – И смелы к тому же. – Голову Архатре пришлось опустить – все-таки ее учили чаще смотреть на страницы книг с формулами и заклинаниями, нежели тягаться с закаленными воинами в силе воли.

– Мощный парень с мышцами, значит, – зеленые глаза волшебницы с некой долей презрения всматривались в изумрудную бездну.

Летаврус даже не моргнул – ему было нечего бояться.

– Ну, конечно, – Первая Волшебница хмыкнула. – Только такой самоуверенный тип, как вы, может устроить сильнейший магический шторм в и без того разрушенном распрями и временем городе.

– Моя задача состояла в том, чтобы спасти невинную жизнь. А насчет города…

– …вам было наплевать, ведь так? – закончила волшебница за Стража Леса.

– В Хатке меня поджидали…

– Троица головорезов во главе с большим людоедом?

– Значит, о них вы не предаетесь сожалениям, – Летаврус отбросил тот факт, что его собеседница являлась магом, и притом одним из сильнейших в Лаударуме. Как человек, привыкший воевать мечом, а не магическими трюками, Никсалорд и в этот раз полагался на свой аналитический ум и логическое мышление. А все сходилось к тому, что в Мейриярде власти хорошо знали обо всех преступлениях троицы головорезов. Сообщили ли обо всех подробностях Кантру перед поручением задания? Как староста школы Стражей Леса, мастер меча обязан был знать всю информацию о предмете задания.

– Вот здесь вы правы, – волшебница поняла, что играть с подобным типом в подростковые игры – «у кого воля сильнее» – бесполезно. Ведь стоявший перед ней человек успел уже пофехтовать с мастерами боя древности, восставшими из могил, а также своими стрелами расчетливо поражал тела живых врагов. – Но за услугу, оказанную вами королевству Грифона, ругать вас я не стану.

Волшебница медленно прошлась вдоль каменных клумб с оранжево-желтыми цветами.

– Услу г у?

– Шайка Линя отличилась не только в окрестностях города Майри, – начала Архатра. – Ложи магов имеют все основания подозревать этих трех преступников в сговоре со шпионами личей. Сумасшествие думстера может служить куда как более чем убедительным доказательством.

– Профессия Греха состояла в том, чтобы казнить людей – от этого любой бы свихнулся.

– А его неуязвимость при побеге из тюрьмы Мейриярда вы тоже сможете объяснить?

«Мне никто не говорил о том, что Греха сажали в тюрьму! – Летаврус сжал кулаки, выражая тем самым обиду на начальников гарнизонов, что отдают объявления о розыске. Подумать только – ведь если бы он знал это раньше, то цена контракта включала бы стоимость Греха. Живой или мертвый – это было уже вопросом вторым. А вот лишние сто золотых монет, не попавшие в его карман, заставляли задуматься об ответственности столичного руководства. – Тогда мне казалось, что Линь был самым опасным. Обладавший умом и силой, этот людоед вполне мог представлять явную угрозу даже для меня, сведи нас судьба в ближнем бою на равных. Но вот то, что ими кто-то командовал и давал им силу, – это уже серьезнее. К тому же морлок сказал, что их всех поднял на авантюру некий маг. А не может ли он быть связан с троицей Линя?»