— Эстет! — заорал Дантист, бросил нож и стал торопливо срывать обрывки липкой ленты. — Где ты, мать твою?!

В Гунне словно проснулась сила умирающего зверя. Он мотнул головой, отпихнул Гаучо, державшего его, и снова рванулся назад. Тело изогнулось дугой, и он вырвал скобу из правой кисти. Его отрезанные руки были похожи на перчатки, набитые поролоном, которые кто-то шутки ради прикрутил к рулю мотоцикла.

Подбежал Эстет с аптечкой и застыл.

— Потерпи, брат, — шептал Дантист.

Он не мог понять, что ему мешает. Руки уже были липкими от крови Гунна. Глаза несчастного были похожи на два пыльных осколка зеркала, в которых отражалась вечность.

— Ты хочешь узнать, что будет дальше в моем рассказе? — повторил Олег.

— Не подходи! — закричала Катя, и ее рука судорожно нырнула в карман.

Он сделал шаг вперед.

— Родная, ты что?

Улыбка молодого человека погасла в тот же момент, когда в его лицо ударила тугая струя газа.

Олег взвыл, согнулся пополам. Катя помнила его слова об опасности использования баллончика в закрытом помещении и ринулась обратно в комнату. Искать ключи не было смысла, да она и не вернется туда, где распылила ядовитое облако. Лихорадочный взгляд девушки остановился на ноутбуке. Недолго думая, она схватила его и со всей силы швырнула в окно. Звон бьющегося стекла был ошеломляюще громким.

— Ты что наделала, дрянь?! — раздался в коридоре вопль Олега.

Катя кинулась к окну и, раня пальцы, стала вытаскивать осколки.

— Ты где?! — проревел Олег.

Держась за глаза, он на полусогнутых ногах ввалился в комнату. Катя влезла коленями на подоконник, быстро перемахнула наружу и угодила необутыми ногами в лужу.

О туфлях думать было поздно. Она помчалась к машине и у ворот обернулась. Олег, рыча что-то нечленораздельное, наполовину высунулся из окна и слепо вертел головой. Не помня себя от ужаса, Катя влетела в машину и пулей сорвалась с места.

Дом Олега уже давно скрылся из виду, но его звериный крик еще долго звенел в ушах. Голая ступня девушки остервенело жала педаль газа. Ее «БМВ» дважды чудом избежал столкновения с другими автомобилями.

Дома она заперла все двери и окна, на подоконники поставила пустые банки, а к двери подвинула комод. Но Катя понимала, что все эти меры предосторожности выглядят жалко и несерьезно.

Рука Кати потянулась к телефону и застыла в нескольких сантиметрах от трубки. Позвонить в полицию, конечно, можно, вот только что она скажет?

Катя пришла к выводу, что никаких серьезных доказательств против Олега у нее нет. Она присела на диван.

«Ну да. Олег пишет ужасы. Ну и что? Сейчас все кому не лень корчат из себя непризнанных гениев. В сумке лежал клоунский маскарад? Может, у Пылаева хобби такое — таскать с собой сумки с грязными костюмами?

Он надевал резиновые перчатки? Так скажет, что собирался заняться уборкой.

Это я прыснула газом Олегу в лицо и разбила окно в его доме. Так что у него куда больше оснований обвинить меня». Девушка поежилась от этих мыслей, вспомнила про туфли, оставленные у Олега, и совсем приуныла.

Она выпила кофе. Пока мыла чашку, ее взор остановился на столовых ножах. Катя взяла с собой в спальню самый длинный из них.

«Это все какой-то неудачный сон, — думала она, укладываясь в постель. — Я не могу поверить, что Олег имеет какое-то отношение к этим убийствам».

За окном выл ветер, и Катя пожалела, что не поехала к Миле. Вот уж с кем она всегда чувствовала себя спокойно и уверенно.

На столе громко пискнул телефон, извещая о получении СМС. Катя едва удержалась от крика и с опаской, маленькими шажочками приблизилась к столу. Она глядела на мобильник так, как если бы перед ней лежала дремлющая кобра.

Олег?

Так оно и было.

«Ты дома?» — гласило сообщение.

Вот так. Как будто ничего и не было — ни грязных халатов, ни жуткого рассказа, ни струи газа в глаза.

Телефон пискнул снова. Потом еще раз. Сообщения мелькали, наслаивались друг на друга, как карты при раздаче.

«Ты дома?»

«Ты дома?»

«Ты дома, тупая сука?!»

Катя чувствовала, как холод сковывал ее конечности, хотя в комнате было тепло, даже душно из-за закрытых окон. Телефон все пищал и пищал, принимая новые сообщения, а Катя продолжала машинально открывать их.

«Выруби телефон. Внеси номер в черный список», — приказывала она себе, но некая таинственная сила управляла ею, как марионеткой, заставляя просматривать все СМС.

«Ты дома, тварь?!»

После десятого или одиннадцатого послания пришло следующее:

«Я иду к тебе».

Катя медленно положила телефон на стол, облизала пересохшие губы и посмотрела на разделочный нож.

Вопросы следователя, пухлого мужчины с потной лысиной, плавали в воздухе, как тополиный пух, такие же бессмысленные, пустые и ничего не значащие. Дантист отвечал ровным и спокойным голосом. Мозг байкера был занят другим.