— Но так ты все испортишь! — резко возразила Люсия. — Шарлотта догадается, в чем дело, если заметит их отсутствие.

— Извини, Люсия, — мягко промолвила я, — но я никогда с ними не расстаюсь. Ведь это все, что у меня осталось после постигшего нас с тетушкой несчастья, — (как ты сама прекрасно знаешь, чуть было не добавила я), — и Шарлотта ничего не узнает, поскольку бювар и брошь у меня всегда хранятся под замком в ящике письменного стола.

Люсия вспыхнула от гнева, сверкнула глазами и открыла было рот, чтобы возразить мне, но потом круто повернулась и стремительно вышла из комнаты. Я услышала, как она взбегает по лестнице и хлопает дверью моей спальни. Сердце мое болезненно стеснилось, и я бессильно опустилась на кровать, терзаемая душевной мукой.

Спустя, казалось, целую вечность ее рука ласково легла мне на плечи. Подняв затуманенный слезами взор, я увидела, что Люсия принесла бювар и брошь.

— Прости меня, Джорджина, — прошептала она, притягивая меня ближе. — Когда дело доходит до исполнения роли, я становлюсь настолько требовательна к мельчайшим деталям, что порой забываюсь. Конечно, ты должна взять бювар и брошь с собой.

Я позволила поцеловать себя, но отдаться объятиям не смогла. Люсия нежно взяла меня за плечи и развернула к себе лицом. Мое счастье в твоих руках, подумала я, но можешь ли ты сказать мне то же самое?

— Мне ужасно жаль, дорогая, — сокрушенно проговорила она. — Я не хотела… знаю, что это глупо, но я с ума схожу от тревоги за тебя; если с тобой что-нибудь случится, я просто не вынесу.

— Тогда поедем с мной. Еще не поздно.

— Нет, так тебе будет только тяжелее — я имею в виду, когда придет время сказать твоему дяде, что мы собираемся жить вместе, — а я не могу этого допустить. Знаю, я веду себя глупо. Но… можно мне лечь с тобой сегодня?

— Конечно! — воскликнула я, мигом забыв о своих переживаниях. — Но что насчет Шарлотты?

— Мне нет никакого дела до Шарлотты. Я хочу провести ночь с тобой здесь, в моей постели.

Когда я расчесывала ей волосы, глядя на ее отражение в зеркале, я вдруг с изумлением осознала, что во внешности Люсии что-то изменилось с нашей первой ночи, но не сразу поняла, что именно. Туалетный столик у нее такого же размера и такой же формы, как у меня; свечи размещаются примерно так же, как тогда; обе мы в тех же самых ночных сорочках — и тем не менее… А потом до меня дошло: в тот первый раз я была совершенно ошеломлена нашим сходством и ничего, кроме него, не видела; теперь же я замечала лишь едва уловимые различия между нами: в разрезе и посадке глаз, в очертании скул, в выражении лица… Никакой я не Нарцисс, подумала я, преисполняясь радостью. Мы с ней разные, вот почему нас влечет друг к другу. Наши взгляды встретились в зеркале, и Люсия изобразила губами поцелуй, словно угадав мои мысли.

— Люсия, где бы тебе хотелось поселиться?

— А тебе, милая?

— Где-нибудь у моря. Но я буду счастлива там, где будешь счастлива ты.

— Ты прямо говоришь моими словами. Раньше я думала — и, помню, сказала тебе в первый же день нашего знакомства, — что хочу лишь одного: прочно обосноваться в одном месте и никогда уже не уезжать оттуда. Но на самом деле я всегда хотела этого… — Она взяла мою руку и прижала к своей груди. — И где бы мы с тобой ни жили вместе, здесь всегда будет наш дом.

Ее грудь волновалась под моей ладонью; сердце у меня так и заходилось. Люсия встала и оказалась в моих объятиях; наши тела слились, наши губы соприкоснулись и разомкнулись, и меня захлестнуло невыразимое блаженство. Мои руки двигались словно по собственной воле, лаская, исследуя, замирая, восхищаясь. Люсия прильнула ко мне теснее, и я ощутила мягкое давление ее языка на мой, но потом она отстранилась, держа меня за талию, и пытливо вгляделась в меня огромными встревоженными глазами. Нас обеих колотила дрожь.

— Прости меня, — выдохнула она. — Ты только не подумай… что мне этого не хочется… мне безумно хочется, но…

— Но?..

— Я была жестока к тебе, жестока и несправедлива: ведь в моих жилах течет кровь Мордаунтов.

— Люсия, милая Люсия, мне все равно, чья кровь течет в твоих жилах. Значение имеет лишь то, что я люблю, обожаю тебя, и покуда ты тоже меня любишь…

— А что будет, если я разлюблю тебя?

— Тогда я умру, — сказала я более серьезно, чем намеревалась. — Но я никогда не пожалею, что любила тебя. И кровь Мордаунтов совершенно ни при чем: просто ты переживаешь из-за пакета. Вспомни, ты же сама говорила: нам ничего не страшно, пока мы вместе.

— Ты бесконечно добра ко мне. Вот когда я буду все знать… Но я все равно хочу остаться с тобой сегодня, только…

— Конечно. — Я нежно поцеловала Люсию. — А можно мы не будем гасить свечу? Я хочу тебя видеть.

— Да, моя дорогая.

Я была бы вполне счастлива просто лежать рядом, но она заключила меня в объятия и притянула к себе.

— Вот он, наш постоянный дом, — сонно пролепетала она, — а когда ты вернешься из Плимута… — Веки ее сомкнулись, губы тронула безмятежная улыбка, и уже через несколько минут она крепко спала.