Но я, пока не погасла свеча, лежала без сна, тихо лаская свою возлюбленную, вспоминая нашу первую ночь, когда большего счастья мне не мыслилось, и мечтая о грядущем блаженстве.

Частная гостиница Даулиша

Вторник, 31 октября 1882

Сейчас соберусь с духом и начну с самого начала, — возможно, это поможет мне решить, что делать дальше.

Прошлой ночью я спала плохо — луна светила прямо в лицо, но задергивать портьеры мне не хотелось — и проснулась с головной болью и без всякого аппетита. На пароме меня сильно мутило, но на душе стало легче, когда я сошла на сушу и зашагала в Неттлфорд по дороге, пролегающей вдоль побережья через широкие луга, — похожая местность простирается за Чалом, только берега там выше и круче. Неттлфорд всегда представлялся мне уменьшенной версией Нитона, с мощеными улицами, почтовой конторой и гостиницей вроде «Белого льва», но оказался крохотной деревушкой, состоящей из десятка домишек, разбросанных вокруг заколоченной церкви. Несколько из них явно пустовали; над крышей одного вился дымок, но, когда я приблизилась к воротам, во дворе истошно залаяла собака. Дверь дома приотворилась, резкий голос приказал собаке замолчать, потом в щель выглянула угрюмая седая женщина и подозрительно уставилась на меня:

— Что вам угодно?

— Я ищу дом, где жил доктор Феррарс. Дело было давно, около двадцати лет назад, но, возможно, вы помни…

— Таких здесь нет, — перебила женщина и решительно закрыла дверь; двинувшись дальше, я заметила, как в окне шевельнулась занавеска.

Я дошла до церкви, не встретив по пути никаких других признаков жизни, и остановилась у арочного входа на старое запущенное кладбище. С минуту я задумчиво разглядывала заросшие бурьяном могилы и потрескавшиеся надгробия в пятнах лишайника, а потом внимание мое привлекло имя, похожее на Феррарс.

Я отодвинула засов и толкнула деревянную калитку. Ржавые петли пронзительно заскрипели, к моим ногам посыпались трухлявые щепки. Открылась калитка ровно настолько, чтобы я смогла протиснуться в щель.

Высеченное на камне имя оказалось не Феррарс, а Феннар — Марта Феннар. «Отошедшая в мир иной…» — все прочее обвалилось. Многие надписи было совсем не разобрать, но среди кустов у противоположной ограды, шагах в двадцати впереди, виднелось сравнительно новое надгробие: под наростами лишайника тускло блестел розоватый мрамор. Утаптывая густую траву, я пробралась к нему.

Описывать последовавшие часы мучительных раздумий не имеет смысла. Я прибыла в контору мистера Ловелла на полчаса раньше назначенного времени, твердо уверенная в одном: я не могу вернуться в Лондон, пока не завладею пакетом и не узнаю, что в нем находится. Я безостановочно расхаживала по приемной под беспокойным взглядом клерка, чьего имени не помнила, пока наконец не услышала быстрые шаги на лестнице.

При виде меня Генри Ловелл расплылся в улыбке, но уже в следующий миг лицо его приняло встревоженное выражение.

— Что-нибудь случилось, мисс Феррарс? — спросил он, проводя меня в кабинет. — Вы так бледны, словно… словно увидели призрака.

Так оно и есть, подумала я.

— Да, я сегодня испытала сильнейшее потрясение… открылись новые обстоятельства, вынуждающие меня еще тверже настаивать на том, что мне необходимо ознакомиться с содержимым пакета.

— Понятно. Но сначала вы должны подкрепиться. Может, бокал вина? Чашку чая? Кусочек кекса?

— Благодарю вас, я ничего не хочу. Мне нужен лишь пакет, оставленный моей матушкой.

— Тогда… вы можете рассказать, что же все-таки произошло?

— Нет, мистер Ловелл, не могу.

Он по-прежнему колебался.

— Мистер Ловелл, — начала я заранее заготовленную речь, — боюсь, вчера я была не вполне откровенна с вами.

— Я так и подумал. Уверяю вас, мисс Феррарс, ни одно сказанное вами слово не выйдет за пределы моего кабинета.

Он с ободряющим видом подался вперед.

— Вы спросили, помолвлена ли я, и я ответила отрицательно. Но на самом деле я тайно помолвлена с мистером Фредериком Мордаунтом из Треганнон-хауса, ныне известном как психиатрическая клиника Треганнон.

Мистер Ловелл резко отшатнулся, словно я его ударила:

— Мисс Феррарс, вы не… боюсь, я вам не верю.

— Это оскорбительно, сэр! — воскликнула я со всем негодованием, какое сумела изобразить.

— Приношу свои глубочайшие извинения, но, право слово, мисс Феррарс, вам нет нужды разыгрывать этот… спектакль. Я уже принял решение отдать вам пакет.

Если это правда, почему же он сразу не сказал? Уж не пытается ли он поймать меня в ловушку? Я не могла рисковать.

— Моя помолвка, сэр, никакой не спектакль. Вчера я не сказала вам, потому что мне требовалось время на раздумье. Даже дядя Фредерика, мистер Эдмунд Мордаунт, еще не знает о нашей помолвке. Так что, мистер Ловелл, условие моей матушки выполнено. Теперь вы отдадите мне пакет?

Он медленно поднялся со стула. На лице его отражалась целая гамма чувств: сомнение, растерянность, тревога… мне почудилось, даже разочарование.