Когда Барбара увидела, кто звонит ей на мобильный, она бросилась на пожарную лестницу, чтобы ответить на звонок. Снизу раздавалось эхо голосов, но оно исчезло, когда поднимавшиеся люди ушли с лестницы на каком-то из нижних этажей.

– Ну как вы? Где вы? Что там происходит? – спросила она Ажара. И хотя Хейверс старалась не показывать то отчаяние, которое чувствовала, по его секундному молчанию перед ответом она поняла, что он его заметил и задумался.

– У меня теперь есть адвокат, – сказал он ей. – Его зовут Алдо Греко. Я хочу дать вам его номер телефона, Барбара.

Сержант заметалась – у нее был карандаш, но ни кусочка бумаги, на котором можно было бы записать телефон. Не найдя ничего подходящего на полу, Барбара записала его на выцветшей желтой стене, с тем чтобы позже занести в свой мобильный.

– Отлично, – сказала она. – Это хорошее начало.

– Он очень хорошо говорит по-английски, – продолжил Ажар. – Мне сказали, это моя удача, что адвокат понадобился мне именно в этой части страны. Сказали, что если эта… ситуация возникла бы в одном из маленьких городков в районе Неаполя, то все было бы гораздо сложнее, так как адвокат ездил бы из большого города. Не знаю почему, но так мне сказали.

Барбара понимала, что Таймулла просто поддерживает светскую беседу. В сердце у нее кольнуло, когда она подумала, что он делает это именно с ней, со своим другом.

– А что посольство? Вы с кем-нибудь там говорили? – спросила сержант.

Ажар сказал, что говорил и что именно там ему дали список адвокатов в Тоскане. Но, кроме этого списка, они мало что могли для него сделать, кроме как позвонить его родственникам, чего он, естественно, не хотел.

– Мне объяснили, что если британский подданный попадает за границей в сложную ситуацию, то он сам должен из этой ситуации выбираться.

– Хорошо, что они об этом предупреждают, – саркастически заметила Барбара. – Я никогда не могла понять, на что тратятся наши налоги.

– Конечно, у них есть и другие проблемы, – пояснил Ажар. – А так как меня они не знают, им приходится верить на слово, что нет никаких причин для моего допроса полицией… Думаю, что я могу их понять.

Барбара словно видела его перед собой, в традиционной накрахмаленной белой рубашке и простых черных брюках, сшитых точно по фигуре. Эта одежда подчеркивает его изящную конституцию. Ажар всегда выглядел таким иллюзорным, таким деликатным по сравнению с другими мужчинами. Его внешний вид и то, каким она его знала – а она знает его хорошо, не переставала повторять себе Барбара, – говорил о его внутренней добродетели. Именно поэтому Хейверс и сообщила Ажару информацию, которая была ему необходима, чтобы лучше приготовиться к предстоящим событиям. Это не связано с ее лояльностью по отношению к кому-либо, уверяла она себя. Это связано с элементарной справедливостью.

– Ее почки отказали из-за токсина, Ажар. Называется шига.

Повисло секундное молчание. Затем пакистанец произнес: «Что?» – как будто он плохо ее расслышал или как будто не мог поверить в то, что она сказала.

– Линли позвонил этому итальянцу по моей просьбе. И тот все рассказал.

– Старший инспектор Ло Бьянко?

– Совершенно верно. Этот парень, Ло Бьянко, сказал, что токсин шига вызвал отключение почек.

– Да как это возможно? Штамм E. coli, который может привести к появлению токсина шига…

– Она где-то подхватила ее. Кишечную палочку. И, видимо, очень плохой штамм. Врачи не знали, с чем они столкнулись, особенно из-за тех осложнений, которые были связаны с ее беременностью. Они сделали несколько базовых анализов, ничего не нашли и прописали ей антибиотики.

– О боже, – прошептал профессор.

Барбара ничего не сказала, а через минуту он, казалось, начал размышлять вслух.

– Так вот почему он спрашивал меня о… – В его голосе появилась настойчивость. – Это, должно быть, ошибка, Барбара. Чтобы от этого умер всего один человек? Нет. Это просто невозможно. Кишечная палочка – это бактерия. Она заражает источники пищи. Кто-нибудь еще должен был заболеть. Многие люди должны были заболеть, потому что ели из того же источника, что и Анжелина. Вы понимаете, что я имею в виду? Такого просто не могло случиться. Это лабораторная ошибка.

– Кстати, о лабораториях, Ажар… Вы понимаете, к чему ведут эти итальянские копы? Со всеми их разговорами про лаборатории?

Таймулла замолчал. Части головоломки вставали на место. В этой тишине он не занимался размышлениями, он не сомневался, не строил планов на будущее – просто выстраивал и анализировал всю цепь событий, которая началась с исчезновения Хадии и Анжелины в прошлом ноябре и закончилась сейчас смертью последней в Лукке. Наконец он тихо сказал:

– Стрептококк, Барбара.

– Что?

– Это то, что мы изучаем в моей лаборатории в Университетском колледже: стрептококк. В некоторых лабораториях изучают больше чем одну бактерию. У нас не так. Конечно, мы изучаем больше, чем один штамм. Но только штаммы стрептококка. Для меня самым интересным является стреп, который вызывает вирусный менингит у новорожденных.

– Ажар, не надо мне рассказывать об этом.

– Понимаете, – продолжал он настойчиво, как будто она ничего не говорила, – мать передает его ребенку, когда тот проходит через родовой канал. И уже из этого развивается…