— Так и сделаю — обещаю тебе. — «Вроде того», — мысленно добавила она. То есть она будет изображать старание. Это меньшее, что она может сделать.

— Ба! — воскликнул отец. — Вы, женщины, всегда умеете настоять на своем.

Марша и ее мать встали и одновременно поцеловали его в щеку — каждая со своей стороны, — чтобы восстановить его доброе расположение духа, прежде чем он отбудет в свой кабинет в Уайтхолле.

Не успела Марша успокоиться после утреннего происшествия, как явились первые визитеры — с утра пораньше.

— Всем доброе утро, — сказала гостям Дженис. В своем бледно-желтом с белым муслиновом платье с пышными рукавами она выглядела именно так, как полагалось дебютантке.

— Чудесный день, не правда ли? — Марша, в изысканном платье в полоску цвета морской волны, обвела взглядом всю компанию и улыбнулась. Ни единой близкой души! Зато здесь были сестры Дженсен, те самые, что с таким наслаждением поедали бисквиты на вечере у Дэвисов.

Маркиза представила собравшихся гостей друг другу.

Леди Торнтон, дама в возрасте, поднесла к глазу монокль.

— Сегодня утром в газете сообщили, что вы вернулись насовсем, — обратилась она к Марше. — И что все эти слухи насчет того, что вас взяли да уволили — чудовищная ложь.

Марше немалых усилий стоило оставаться спокойной и любезной.

— Да, это неправда, — солгала она, не испытывая, однако, ни малейших угрызений совести, ведь на кону стояло будущее школы Оук-Холл.

— Главное, я не понимаю, зачем вам вообще было работать, — продолжала леди Торнтон. — Я говорила маркизе, что мы напрасно потеряли прекрасную дебютантку. Мне кажется, что отправляться преподавать и руководить школой — сущее сумасбродство, если у вас отец маркиз.

Со всех сторон послышались возгласы одобрения. Лишь один молодой джентльмен в канареечно-желтом жилете придерживался иного мнения:

— Вынужден не согласиться. Как было сказано в статье, леди Эннис не раз говорила, что леди Марша была самой любимой директрисой из всех, кто когда-либо возглавлял школу, и что всем будет ужасно ее недоставать.

Да вознаградит Бог этого джентльмена!

Разумеется, леди Эннис столь высоко отзывалась о ней совсем по другим причинам, не имеющим ничего общего с добротой, зато всецело согласующимся с ее собственной выгодой.

— Виконтесса также сообщила, что леди Марша взяла на себя благороднейшую из задач — стать разъездным представителем школы Оук-Холл, — заметила одна из сестер Дженсен.

— Ах Боже мой, какая честь! — воскликнула одна из дам, с нарумяненными щеками и тремя перьями в прическе.

— Моя семья захотела, чтобы я вернулась в Лондон и исполнила свой долг, — сказала Марша. — Если в свободное время я смогу поработать для школы как дипломат, что же в этом плохого?

— Действительно, что в том плохого? — эхом вторили Марше по крайней мере пятеро гостей.

— Значит, лорд Чедвик друг семьи? — спросила одна из дам.

— И его брат, мистер Латтимор, тоже? — невинным тоном поинтересовалась другая.

— Да, — ответила Марша и сделал глоток чаю. Она не собиралась сообщать подробности.

— Я слышала, что они оба без ума от вас, — сказала леди Торнтон. — Газеты сообщают, каждый из братьев усердно ухаживал за вами на балу у Ливингстонов.

Марша покраснела.

— Я бы не сказала, что они… без ума от меня. Что до ухаживаний, вряд ли это можно так назвать. — Она прогнала воспоминание о поцелуе лорда Чедвика. И лучше было бы не вспоминать, как жарко шептал ей на ухо Финн. Его губы чуть не касались ее кожи.

— Они поссорились из-за нее, — подал голос кто-то еще. — По крайней мере только так можно объяснить распухшую челюсть, разбитую губу и пьяные заявления мистера Латтимора на балу, будто лорд Чедвик ему завидует.

— А потом никто не знал, куда подевалась леди Марша, — ехидно сообщил кто-то из любителей светской хроники. — И лорд Чедвик исчез заодно с ней!

— Не нужно верить всему, что пишут в газетах, — заметила леди Брэди с некоторым укором.

— В самом деле. — Марша гневно воззрилась на горе-шутника. Ее ладони покрылись липким потом.

— Тогда почему на следующий день лорд Чедвик нанес длительный визит в дом Шервудов? — спросила еще одна дама.

— Если вы вообразили себе любовный треугольник — моя сестра, лорд Чедвик и мистер Латтимор, — то его не существует! — с жаром воскликнула Дженис.

Марша взглянула на нее с благодарностью. Сестра всегда говорила то, что думала.

В гостиной воцарилось молчание. Присутствующие явно были разочарованы.

Маршу это не волновало. У нее голова кружилась при мысли, что сегодня она поедет кататься в парке с лордом Чедвиком. Впрочем, она не решалась подумать о его поцелуях. Что они с ней делали! С ним она становилась настоящей распутницей.