— Дело, которое отвечает собственным интересам его светлости. Он желает видеть ее благополучной, хорошо образованной, уверенной в себе, умеющей владеть собой и сострадать другим, и наконец, просто счастливой. Леди Марша хочет рассказать его светлости о школе, где эти чаяния смогут осуществиться.

Секретарь отложил перо, поправил очки и вышел из-за своей конторки.

— Его светлости это неинтересно. Нам известны все школы в Англии. Ни одна из них нам не подходит. Он ищет для нее совсем другое. А теперь вы можете идти.

— Но…

— Никаких «но». Его светлость не нуждается в посторонней помощи для улаживания собственных дел. И я хотел бы дать совет — на всякий случай, если вы повторите попытку. Вашей знакомой следует искать возможность быть представленной его светлости через отца, маркиза Брэди. — Он взглянул на Дункана поверх очков. — Другими словами, все это вас совершенно не касается, лорд Чедвик.

От этой суровой отповеди сердце Дункана сжалось.

— Идем, Джо.

С видимой неохотой Джо встал и пошел за ним к двери, которую дворецкий уже широко распахнул перед ними.

Обернувшись к секретарю, Дункан твердо посмотрел ему прямо в глаза.

— Его светлость совершает огромную ошибку. Ему следовало бы принять и выслушать леди Маршу.

— Не думаю. Интересно, что вообще навело ее на мысль, будто он подыскивает школу? — Лицо секретаря при этом оставалось непроницаемым.

Очутившись за порогом, Дункан осознал, насколько сокрушительное поражение потерпел. Он не только не помог леди Марше — он еще и навредил. Как теперь она выполнит свою миссию?

Оставалось лишь ехать домой.

Но чего он еще не понимал в эту прискорбную минуту, так это то, что маленький мальчик решил, что он с ним не поедет.

Финн пришел, и Марша была готова ехать с ним. С большой охотой.

Она страстно желала «связать разорванные концы». И ее не заботило, что после отъезда гостей, когда она прилегла на четверть часа, ей снился сон, от которого ее бросило в жар, — будто она целуется с лордом Чедвиком.

Эротические переживания вылетели у нее из головы, когда она увидела Финна, сидящего на диване в гостиной. Его не портил даже маленький шрам над губой, и он выглядел как бог — притом что этот бог следил за каждым ее движением, и глаза его сияли от участливого восхищения. И лукавства. Так было всегда.

— А Дженис где? — спросила она мать, которая сидела рядом с Финном и вязала крючком кошелек.

— Может быть, она в саду за домом, — ответила мать. — Утром она отнесла туда свой любимый зонтик — читала на новой папиной скамье. Наверное, пошла его забрать.

— Пойду посмотрю, — сказала Марша.

— Мы будем вас ждать. — Финн послал ей теплый взгляд, и она поняла в точности, что он хотел сказать. «Возвращайтесь поскорее».

Сердце ухнуло в глубокую пропасть. Тысяча крошечных иголочек вонзились в пальцы рук и ног. Походка сделалась неуверенной.

Финн умел любую разумную женщину превратить в безвольное существо с кашей в голове вместо мозгов.

Как во сне, прошла она по дому, чтобы выйти в сад. Ей было досадно, однако, что жаркий образ лорда Чедвика, целующего ее сквозь покров ночной рубашки, не давал как следует помечтать о Финне.

— Простите, миледи. — Это был Бербанк. Он протягивал ей письмо. — Только что принесли.

— Спасибо, Бербанк. — Стоя в коридоре, Марша вскрыла конверт. Письмо было от нового друга, доктора Тримпа.

Она читала письмо, и сердце ее билось сильнее и сильнее. Закончив читать, она сложила письмо в маленький квадратик.

Знакомая мистера Тримпа, Элла Маклауд и начальница Гринвудской школы, узнала о внучке герцога Бошана и о том, что ей очень не понравилось в швейцарском пансионе. Мисс Маклауд уже готовится нанести герцогу визит.

Доктор писал: «Вы понимаете, что это означает. Вам нельзя терять ни минуты».

Мечтательное настроение Марши улетучилось. Теперь она была словно комок нервов. На висках выступил пот. Она вошла в отцовскую библиотеку и распахнула одну из стеклянных дверей, ведущих в сад. Как раз в этот момент она снова вспомнила, как лорд Чедвик целовал ямку над ее ключицей. И как раз в этот момент Питер бросил Роберту кожаный мяч. А Роберт стоял в десяти футах прямо перед Маршей, подняв руки над головой.

Мяч пролетел, не задев даже кончиков пальцев протянутых рук, и угодил Марше точнехонько в нос.

Открыв секундой позже глаза, Марша обнаружила, что ее внимательно разглядывают Питер с Робертом.

«К чертям этого лорда Чедвика, — было ее первой мыслью. — Это он виноват!»

— Ты цела? — спросил Питер.

— Свалилась, как кегля, — подхватил Роберт. — У Питера очень сильный удар.

Она потрогала свой нос и обнаружила, что болит не сильнее, чем рука, когда она обожгла ее о раскаленную плиту. Можно даже сказать, резкая, колющая боль начинала понемногу утихать. Ей на смену явилась боль тупая, пульсирующая. Судя по вытянувшимся лицам братьев, о прогулке с Финном ей следовало забыть.