Я решил поступить старым, проверенным способом — подобраться к дымоходу. Но для этого следовало сначала залезть на хлев, а уж потом перебраться на крышу усадьбы. Внутри коровника шла дойка — слышно было, как молоко звонко струйкой ударяет в дно ведра, а молодая девушка (очевидно, служанка) что-то напевает красивым, мелодичным голосом. Даже странно, что у человека может быть такой чудесный голос…

Мне стало любопытно, и я заглянул в приоткрытую дверь. Возле коровы на низенькой табуретке сидела молоденькая девушка, года на два-три младше меня. Светлые волосы, очень хорошая фигурка… Что-то в ее облике мне показалось знакомым, и я осторожно вошел в хлев. Конечно, этого делать не следовало — вдруг она испугается, поднимет крик и позовет сородичей на помощь? Но внутренний голос подсказывал мне, что все буде хорошо, а я привык к нему прислушиваться.

Я неслышно приблизился к девушке и посмотрел на нее пристальнее. И тут заметил на ее шее красные коралловые бусы…

Так вот откуда я ее знаю! Это была та самая девочка (конечно, уже значительно повзрослевшая), к ногам которой я так неудачно свалился несколько лет назад! При воспоминании об этом забавном случае мне стало смешно, и я тихонько рассмеялся. Девушка тут же обернулась и уставилась на меня красивыми, ярко-зелеными глазами. Редкий цвет для здешних мест, подумал я: деревенские жители, как правило, имеют светло-серые, почти белесые глаза. Мое сердце при виде этой девчушки почему-то стало бешено биться, а руки внезапно вспотели.

— Ты кто? — тихо спросила она.

Молодец, не испугалась, отметил я про себя, а вслух как можно солиднее ответил:

— Меня зовут Альмир, я сын отважного Тиреля. А как твое имя?

— Я Элли, просто служанка Элли…

— Скажи, Элли, — задал я свой самый главный вопрос, — есть ли в деревне гвардейцы?

— Нет, — покачала девушка головой. — Они были два дня назад, но вчера неожиданно собрались и ушли. Их командир сказал, что был тяжелый бой, и они перебили кучу эльфов, а теперь им нужно срочно отступать к замку. Ой, прости, — испугалась Элли, — наверное, там были и твои родственники?

— Да, — кивнул я головой, — и потому я здесь — чтобы все выяснить. А также покарать виновных.

— Вы будете нам мстить? — тихо воскликнула Элии. — Но ведь мы, крестьяне, не сделали ничего плохого! Мы вообще не хотели, чтобы гвардейцы останавливались в нашей деревне. Наш староста, почтенный Тимуш, так и сказал их командиру: „У нас с эльфами мир, мы ни во что не вмешиваемся. Если вы пришли с войной, то эльфы потом отомстят нам — сожгут дома, уничтожат урожай и перебьют всю скотину. А, может, и нас самих… Они очень злопамятны и мстительны, это все знают. Уходите, мы не хотим воевать!“ Но разве гвардейцев этим остановишь? Их командир заявил: „У меня есть приказ князя, и я его выполню. Не пустите нас — сам сожгу вашу жалкую деревню, а жителей голыми выгоню в лес, раз вы так любите паршивых эльфов. Пусть они о вас и заботятся!“ Вот и весь разговор…

— А что за приказ был у командира? — поинтересовался я.

— Не знаю, но слышала, как он за столом обмолвился, будто князь велел ему и его людям убить парочку-троечку эльфов…

— Это точно?

— Да, — кивнула Элли, — я подавала гвардейцам за ужином, когда они собрались у старосты в доме. Я служу здесь, — смутилась девушка, — делаю, что прикажут: в доме убираюсь, посуду мою, за скотиной хожу… Вот и услышала, как их командир хвастался: мол, покажем этим гадким эльфам, зададим ушастым по первое число! Пьяный был, даже ко мне приставал — пришлось от него на сеновале прятаться.

— А что потом было?

— Вчера рано утром гвардейцы вышли из деревни, но через несколько часов уже вернулись — хмурые, злые, как собаки. Потребовали лошадей и телеги — эльфы, оказывается, их здорово потрепали. К полудню привезли десять убитых и еще столько же ранеными. И сразу стали собираться — чтобы успеть до заката уехать как можно дальше. Даже хоронить солдат не стали — приказали мужикам закопать по-быстрому на погосте за деревней. Ну, вот, собственно, и все. А вы не будете мстить нам? — с тревогой спросила Элли.

— Нет, — покачал я головой, — если солдаты ушли, никто вас пальцем не тронет. Мы с крестьянами не воюем… Скажи, Элли, — решил уточнить я, — ты сама видела, как солдаты уходили? В деревне никто не остался?

— Да, видела, — уверенно кивнула девушка, — даже помогала укладывать на телеги их раненых. Все вышли посмотреть, как гвардейцы уходят. Мы очень рады были, что они убрались из деревни — не хотели портить с вами отношения. Староста Тимуш, всегда говорил: „Лучше с лесным народом жить в мире — и им хорошо, и нам спокойно“. Он даже собрался сегодня идти к вам — просить не разорять нашу деревню за вчерашнее побоище… Это ведь не наша вина, что гвардейцы напали на вас, правда? Мы не любим князя и его гвардейцев — они налоги с нас дерут да постоем разоряют. Всего пару дней у нас пробыли, а столько всего натворили — и кур перебили себе на ужин, и девчонок наших распугали — они, как и я, прятались по чердакам да подвалам…

Похоже, Элли не врала. По крайней мере, я не чувствовал в ее словах неправды — а на это нюх у меня (как у всех эльфов) просто отличный. Скорее всего, гвардейцы действительно ушли из деревни и сейчас находятся уже очень далеко, не догонишь. Вероятно, уже укрылись за стенами замка… Ладно, проверю несколько домов для очистки совести, и назад, в лес — доложить Клаару. Жаль, конечно, что наша месть откладывается, но что поделать! Не жечь же в самом деле эту несчастную деревню из-за княжеских гвардейцев!