Я повернулся, чтобы уйти, но Элли неожиданно взяла меня за руку.

— Скажи, уважаемый Альмир, где я могла тебя видеть? Твое лицо кажется мне знакомым.

— В этом дворе, — честно признался я, — тогда я упал с крыши прямо к твоим ногам. Помнишь, это было несколько лет назад?

— Точно, — улыбнулась Элли, — я так смеялась! Представляешь, кормлю себе кур, и вдруг бах-бабах — откуда-то сверху на меня сваливается сонный эльф! Сначала я испугалась, а потом, когда разглядела, что это совсем еще мальчишка, расхохоталась, как ненормальная. Я ведь знаю, что вы, эльфы, за нами, деревенскими девушками, подглядываете — особенно когда мы моемся…

— Неправда, — возмутился я, — я никогда за вами не подглядывал! У меня даже в мыслях подобного никогда не было!

— Не сердись, — примирительно произнесла Элли, — я же тебя ни в чем не обвиняю. В конце концов, нам, девушкам, даже приятно, что вы, эльфы, обращаете на нас внимание. Значит, мы симпатичные. Все знают, что эльфы ценят женскую красоту, и на замухрышек даже не взглянут.

— Ну, пока, — немного смутившись, произнес я, — мне пора. Может, еще увидимся.

С этими словами я вышел во двор, перелез через забор и оказался на улице. Обратный путь занял немного времени — не успели деревенские петухи в третий раз пропеть свою утреннюю песню, как я уже был на опушке леса, где меня поджидал мой брат Эльтер…»

День пролетел незаметно. Работалось легко, как говорится, с огоньком, что в последнее время случалось со мной крайне редко. То ли Верочка была тому причиной, то ли еще что, но к вечеру эскизы были уже в основном готовы. Оставалось кое-что доделать по мелочам — и можно сдавать. Сработали досрочно, как пятилетку — в четыре года.

Кстати, о Верочке. Они пришла, как и обещала, в два часа дня, очень нарядная и веселая. Все с удивлением заметили, что у нее новая прическа — и когда только успела? Даже наши злые мымры, Юля и Катя, и те несколько смягчились и шпыняли ее меньше обыкновенного.

Мы с Верочкой вежливо поздоровались, но не более того. По молчаливому согласию было условлено, что не стоит афишировать наши отношения. Славка, конечно, все знает, но на него можно было положиться — могила, не выдаст! А вот если узнают наши бабоньки — тогда держись! Языки у них злые, длинные, а с острых клыков яд так и капает… Лучше им на зуб не попадать — твои бедные косточки не только обглодают, но еще и обсосут до идеальной белизны. А может, и разгрызут, чтобы полакомиться вкусным мозгом…

Надо сказать, что у нас на работе от посторонних взглядов особенно негде укрыться — сидим в одной большой комнате, все буквально на виду. Шеф считает, что так оно лучше — сразу видно, кто чем занят. Между столами, конечно, есть небольшие стеночки, но они абсолютно ничего не загораживают и не закрывают. И уж тем более не спасают от любопытных глаз и ушей. Поэтому и приходится быть очень осторожным, чтобы не сболтнуть чего лишнего. А то не только разнесут по всему отделу, но еще и настучат начальству — у нас, как и в большинстве контор, это вполне обычное явление. Так сказать, норма современной жизни.

Единственное место, где можно отвести душу, — курилка. Она находится прямо за туалетом, и в нее влезает всего два-три человека. Вот туда все и ходят общаться — и то вполголоса, чтобы спешащие по своим большим и малым нуждам коллеги ничего не услышали. А что вы хотите? Давно замечено, что сплетни чаще всего возникают в женских коллективах — таких, как наш, к примеру. В них представительниц прекрасного пола — абсолютно большинство, вот они и чешут языки в свободное (и не только) от работы время.

От сиденья за эскизами быстро устаешь, поэтому очень хочется заварить себе чайку (у нас это разрешается) или с кем-нибудь поговорить на отвлеченные темы. А кто в любом коллективе главный объект для сплетен? Конечно, родные сослуживцы и сослуживицы. Вот наши бабоньки и отводят душу во время чаепитий и перекуров. Но это я так, отвлекся…

Верочка, когда принесла мне эскизы, легонько коснулась моей руки и вся зарделась, я тоже почувствовал в своей душе что-то такое, очень необычное… Этому нет слов, ибо неповторимо! К счастью, никто ничего не заметил.

В пять часов вечера наши сотрудники, как всегда, стали собираться домой, я же сделал вид, что собираюсь еще немного посидеть — нужно, мол, доработать проект. Славка слегка притормозил у моего стола:

— Ты идешь?

— Нет, нужно кое-что еще доделать…

— Ну, ладно, доделывай, только не перестарайся, — понимающе улыбнулся он.

— А ты?

— Да вот, — помахал Славка какой-то бумажкой, — пойду к шефу, надо подписать заявление на отпуск.

— Так ведь Пал Палыч, наверное, уже уехал, — удивился я, — у него же самолет в шесть часов…